Солотвин. Пологий холм между двумя небольшими фермерскими хозяйствами  утыкан могилами евреев, которых хоронили здесь с 1600-х годов. Надгробные памятники напоминают заброшенный лес.

Пробираясь по грязи меж покосившихся мацев, на которых едва различимы ивритские буквы и меноры, историк Владимир Левин  размышляет, как спасти эти надгробия.  «Когда мы говорим о сохранении еврейской истории, то имеем в виду не только духовную жизнь, но и материальную культуру, — говорит он, глядя на мацевы. — Это художественные останки маленькой еврейской общины».

Левин, 39-летний репатриант из Санкт-Петербурга, член группы израильских историков, описывающих то, что осталось от бурной еврейской жизни в Галиции и Буковине. Стремясь воссоздать атмосферу, царившую когда-то в этих штетлах, где до Холокоста проживал миллион евреев, израильские исследователи сотрудничают с украинскими учеными. Речь идет не только об академической составляющей — израильтяне хотят познакомить украинцев с многовековым еврейским прошлым, о котором редко вспоминают в этой стране.

Еврейское кладбище в Солотвине

«Еврейская история сегодня не очень актуальна в Украине, — говорит Ярослав Грицак, директор магистерской программы Украинского католического университета, с которым сотрудничают израильские исследователи. — Как будто этот феномен исчез без следа».

Задача Ludmer Project — сбор устных свидетельств, описание кладбищ и синагог, заброшенных или превращенных в консервные заводы или склады, а также привлечение украинских историков к еврейским исследованиям. В рамках проекта для украинских студентов учреждена стипендия на годичное обучение еврейской истории, ивриту и идишу в Еврейском университете в Иерусалиме.
«Многие свидетельства исчезают прямо на глазах, поэтому наша задача — их сбор и сохранение, — говорит Давид Валлах, профессор молекулярной биологии Института Вейцмана, в числе других семей участвующий в финансировании Ludmer Project.

64-летний Валлах заинтересовался историей этого региона после смерти своего отца. Среди его вещей он нашел черный чемодан, набитый фотографиями и документами, которые отец привез из Буковины в подмандатную Палестину в 1932 году. Родные Валлаха приехали из разных уголков Галиции, в том числе из Надворной, где гестаповцы при помощи местных жителей кнутами и собаками согнали евреев в Суккот 1941 года в близлежащий лес. Там каратели расстреляли примерно 3500 евреев, бросив их тела в канавы.      

О тотальном уничтожении еврейских общин здесь вспоминают очень редко. И впечатляющие вышки концлагерей, как в соседней Польше, не напоминают о здешней трагедии. Сбор устных рассказов украинцев, которые помнят войну и довоенную еврейскую жизнь, — одна из задач проекта.

Среди самых мрачных историй, услышанных в Солотвине, — рассказ о братской могиле еврейских врачей и фармацевтов и их семей, убитых после того, как большинство евреев штетла были согнаны в гетто. Эта могила была выкопана рядом с кладбищенскими воротами, — вспоминают местные, хотя никто не может с уверенностью сказать — справа или слева от дорожки, разделяющей сотни надгробий.
«Мои родители не вспоминали об этом. О таких вещах детям не рассказывают», — говорит Валлах, добавляя, что мать предостерегала его от посещения бывшей родины. «Не езди туда, — говорила она. — Земля там пропитана кровью». Сейчас он активно собирает средства на продолжение проекта, считая это своей миссией — сохранение памяти о тех, кто жил в исчезнувшем мире.

«Мы не хотим ограничиваться Шоа, — говорит Левин, вместе с историком из Еврейского университета Семеном Гольдиным выступающий в роли гида. — Перед тем, как общины уничтожили, многие поколения евреев жили в этих местах. Мы — результат этих жизней».

В маленьком пикапе группа трясется по ухабам вглубь сельской местности. Одна из остановок — в Подгайцах, знаковом штетле на еврейской карте XVII-XVIII веков. Здесь жило несколько известных в Европе раввинов.   

Подгайцы были когда-то городом, обнесенным стеной, которым в разные века овладевали татары, казаки, нацисты и в конечном итоге советская власть. Вдоль узкой дороги стоит облицованное камнем здание, возвышаясь над жестяными крышами соседних домов. Это самое старое строение в городе — синагога с высокими готическими окнами, возведенная в начале XVII века. Массивные контрфорсы на ее южной стороне позволяют предположить, что это синагога-крепость, служившая  убежищем для евреев, нуждавшихся в защите от нападавших. Рифленая крыша сделана уже в советские времена, но внутри мрачно и темно. Пол завален мусором и битыми бутылками. В толстой заштукатуренной стене — глубокая ниша: бывший арон кодеш.  

Если бюджет позволит, то летом сюда приедут историки с группой израильских и украинских студентов-археологов, чтобы описать это строение, сделать нужные обмеры и фотографии. Хотя есть опасение, что здание может до лета и не дотянуть.
В этом году планируется также описать местное еврейское кладбище. Десятки рядов могил уже исчезли, оставив огромные прогалины между памятниками. Их увезли местные жители — для мощения дорог. Некоторые камни превращены в ступени у входа на кладбище.

«Если прошлое стирается, нашим ответом должно стать его изучение, сохранение и документирование, — говорит Валлах, добавляя талмудическую максиму: «Не тебе предстоит завершить работу, но и не волен ты освободиться от нее».

Дина Крафт, JTA