Некоторые современные политологи говорят о том, что именно русские, читай советские, репатрианты сделали нынешний Израиль тем государством, которое мы знаем сегодня. Утверждение если и не спорное то, во всяком случае, обсуждаемое. Безусловно, они внесли в становление государства свой вклад. Но лишь в середине 1990-х годов новые олим добились серьезных успехов в большой израильской политике.

Сегодня в израильском парламенте количество русскоговорящих депутатов достигло "максимального размера" - их 14 человек. Русские партии Натана Щаранского "Исраэль ба-алия" и Авигдора Либермана "Наш Дом Израиль" играют важную роль в парламентской жизни страны.

О том, что думают и что делают "наши" политики в Израиле, рассказал нашему корреспонденту заместитель министра канцелярии премьер-министра Израиля Юрий Штерн, человек в израильской политике известный и уважаемый.

- Израиль переживает сейчас последствия "мирного процесса" времен Рабина и Переса. Что влияет на информацию об Израиле, распространяемую СМИ? Почему огромная часть масс-медиа западных стран и СНГ с большим вниманием относится к палестинской стороне?

- Такой результат - это, прежде всего, сочетание нашего бездействия с их систематической и серьезной работой. Работой огромных денег, которые вкачиваются в информационное поле в первую очередь саудовцами. За ними уже давно закреплена репутация умеренного режима, но на самом деле этот режим стоит практически за всей подрывной работой не только против Израиля, но и во всем мире за всем исламским терроризмом. Была явная недооценка важности пропагандистской работы с 1993 года, с момента реализации политики Осло. Внешнеполитический аппарат страны был поставлен на службу так называемому "мирному процессу", то есть рекламе этих соглашений во всем мире.

Целевая аудитория в этой работе в большой степени была внутри самого Израиля. Главная проблема левых правительств заключалась в том, как продать эти соглашения собственному населению, а не в том, как уговорить, например, Францию, что это очень хорошо, что мы собираемся отдавать земли и договариваться с палестинцами. И внешнеполитическая пропаганда соответствовала внутренней установке и должна была бороться с главной сложностью, а именно, с тем, что в течение многих десятилетий репутация Арафата была репутацией террориста, ООП воспринималась, в том числе и официально, как организация террористическая. В результате получилось, что вся внешнеполитическая машина Израиля работала на создание нового имиджа для палестинских участников переговорного процесса. На то, чтобы отмыть их небритого лидера, чтобы объяснить всем и вся, что они хорошие. А палестинцы ни на минуту не прекращали делать то, что они делали все время - поливать Израиль грязью, причем вместе с израильскими "миротворцами". Теперь мы наблюдаем последствия этой многолетней симметрии.

- Премьер-министр Израиля Шарон во время своего визита в Москву заявил, что Израиль готов принять миллион репатриантов из бывшего СССР. Значит ли это, что в бюджете Израиля предусмотрено увеличение статей, направленных на их абсорбцию?

- Алия была и остается одним из стратегических пунктов в политике любого правительства Израиля. Не всегда этому стратегическому направлению придавался должный вес в виде бюджетов и политических действий. Но на уровне планирования ежегодного бюджета эта статья была и будет одной из самых важных. Бюджет по алие с начала 90-х годов всегда делается с запасом. Даже если прогноз по репатриации делается на 50 тысяч человек, закладываются средства, которых хватило бы на 70 тысяч. А главные статьи в этом бюджете, такие как корзина абсорбции, планируются автоматически с обязательным дофинансированием.

- Как Вы считаете, чем является сегодня алия? Это действительно возвращение или все же иммиграция?

- В каком-то смысле мифом является мнение о том, что прошлые волны алии были сионистскими, а нынешние нет. Если мы не берем эмиграцию одиночек, эмиграцию 70-80-х годов, когда из Союза выпускали в основном активистов движения отказников или по прямому родству, а берем именно массовую алию. Всегда в массовой репатриации был огромный процент людей, которые ехали в Израиль в расчете на лучшую жизнь или исключительно из семейных соображений, так что сионистская мотивация была только частью этого потока. Теперь, когда отъезд не подвиг, этот элемент естественно размывается. Более серьезным вопросом, на мой взгляд, является наличие или отсутствие "общего еврейского знаменателя". Это гораздо больше, чем идеология, и, в конечном счете, определяет степень будущей интеграции новых олим в современное израильское общество. Если мы возьмем массовый выезд евреев из арабских стран в начале 50-х годов, то к сионизму основная масса приезжавших отношения не имела. Но это были евреи, знающие и уважающие свои традиции, люди обладали еврейской ментальностью, что немедленно превращало их в отличную от ашкеназийского еврейства, но важную составную часть израильского еврейского народа. Ментальность советских репатриантов была иной в принципе. 70 лет советской власти, истребление еврейской культуры, ассимиляция и огромное количество смешанных браков привели к тому, что этот "общий еврейский знаменатель" в нынешней СНГешной алие очень ослаблен. Мы должны дать потенциальным репатриантам как можно больше знаний об истории, психологии и традициях того народа, той страны, частью которой они становятся. Причем такая работа должна начинаться в галуте и продолжаться в Израиле, где она очень часто просто прекращается. Человек приезжает, получает корзину абсорбции и дальше борется за жизнь, а не за самосознание.

- Не возникает ли у коренных израильтян и у тех, кто прожил в Израиле уже 10-20 лет, ощущения, что новые репатрианты - это люди, неизвестно откуда и неизвестно зачем появившиеся в стране? Может быть, все мы романтизируем алию 50-х - начала 90-х годов?

- Тогда было, скорее всего, и отношение другое, и Израиль был другим. Общество было, скажем, более монолитным, более мобилизованным в контексте еврейской идеи. Я бы так сказал, люди, приехавшие из Союза 20-30 лет тому назад, с большей чувствительностью реагируют на состав нынешней репатриации, чем основная масса израильтян. Но тот факт, что в Израиле растет процент людей, никак этнически не связанных с евреями, людей, которые приносят иные религиозные взгляды в страну, людей, которые совершенно не считаются с еврейскими традициями, причем публично, задевает многих. Да, есть в обществе скорее некая трещина, чем раскол.

- Несколько лет назад в Кнессете ходили проекты изменения "Закона о возвращении". Или этот закон стал одним из краеугольных камней Израиля и по своей сути изменению не подлежит?

- Менять "Закон о возвращении" очень опасно, потому что есть слишком много желающих поменять его в разные стороны. Этот закон на том же форуме в Дурбане пытались объявить расистским, поскольку он дает права на репатриацию по этническому и религиозному принципам. Хотя подобное законодательство действует в Германии, Греции и еще в целом ряде стран. Поэтому менять или пересматривать его целиком просто опасно. Попробовать как-то изменить можно только один пункт, который оговаривает достаточность наличия евреев в третьем поколении у потенциального репатрианта. Сейчас таким людям право на возвращение в Израиль предоставляется автоматически. Тут возможно изменение в сторону индивидуального подхода к каждому конкретному случаю, но больших изменений в закон в целом это не внесет. С другой стороны, Израиль - это небольшое национальное государство. Мы озабочены своим самосохранением. И дай   Б-г , чтобы у руля НАШЕГО государства стояли люди, которые действительно думают об Израиле и о нас с вами.