К 60-летию поэта Юрия Каплана

Юрий Каплан начинал вроде бы негромко, но, как верно подметили критики, его сразу услышали все, кто умеет и хочет слышать. "Есть у Юрия Каплана стихи цельные и целеустремленные, которые ложатся в хорошую живую книгу", - писал его наставник Николай Ушаков, пробивая в печать эту "живую книгу", намертво застрявшую в лабиринтах цензуры.

"И убежденно и убедительно звучат строки Каплана", - выставил свой балл Максим Рыльский в предисловии к антологии молодой литературы Украины "Щасливої дороги".

Дорога, однако, оказалась не очень счастливой. После выхода первой многострадальной книжечки (сыр-бор разгорелся из-за юношеской поэмы "Бабий Яр" 1959 года, которая увидела свет лишь три десятилетия (!) спустя и тогда же была отмечена в Москве Симоновской премией) поэт почти двадцать лет не имел доступа к читателю. Был, как говорится, "широко известен в узком кругу" друзей и ценителей поэзии, среди которых и В.Стус, и В.Забаштанский, и   Б .Мозолевский...

Отмечу справедливости ради, что были "ценители" и другого плана, которые неоднократно вызывали молодого поэта в свои глухие, лишенные окон кабинеты в зловещем здании по ул. Р.Люксембург, 16, где тогда размещался городской КГБ.

Нельзя не сказать и о том мужественном достоинстве, с которым перенес Каплан эту двадцатилетнюю пытку замалчиванием. "Другой бы на его месте в чем-то поступился "принципами", в чем-то "подыграл", в чем-то промолчал. Но Юрий Каплан выстоял до конца", - писал о своем друге известный поэт и археолог, первооткрыватель Пекторали Борис Мозолеский.

Есть в поэзии Каплана несколько сквозных мотивов, проходящих через все его творчество. Один из них - чувство невольной вины случайно уцелевшего в мясорубке Голодоморов и Холокостов. Еще в студенческие годы написал он свой знаменитый "Автопортрет" (1958 г.):

Мои глаза темны от вашей скорби,
И волосы, как черный дым пожарищ,
Курчавятся над черепной коробкой.
А по ночам, когда зрачки бессильны,
В моих ушах, как в бомбовых воронках,
Стоят озера ваших слез.

О том же пишет и почти полвека спустя:

...Так и ехали сквозь войну,
На всю оставшуюся жизнь
Увозя свою вину.

Юрий Каплан явил нам прекрасные образцы любовной лирики и философских раздумий, поэтического осмысления древней библейской мудрости и реалий нашего времени. Его стихи глубоки и человечны, вселяют надежду, излучают добрую энергетику.

А энергии самого Каплана хватит на массу самых разнообразных дел - возиться с детьми в поэтической студии, руководить литературным объединением "Третьи Ворота" при общинном центре "Кинор", издавать альманах поэзии, проводить поэтический фестиваль.

Какая там "глубокая осень", какая зима? -
Я о зиме не подозреваю,
Мне роскошь снега не по карману...

Душу поэта по-прежнему "терзает озноб соблазна", он по-молодому жаден и любопытен к жизни. Складывается впечатление, что время ничему не научило этого седого солидного человека, заместителя председателя Киевской организации Национального союза писателей Украины, лауреата нескольких престижных международных премий. Не научило, ибо

Время учит мудрому смиренью,
Тьма его передо мной разверзлась.
А в ответ неслыханная дерзость:
Я опять пишу стихотворенье.

С высокой орбиты астероида "Вышеславия" по праву Третьего Председателя Земного Шара я выражаю желание, чтобы такая "неслыханная дерзость" избранного мной Вице-председателя повторялась еще и еще.

А закончить свои конспективные заметки мне хотелось заключительной строфой посвященного Юрию стихотворения

Дошла до наших долгожданных дней
Твоя строка. Вовеки не истлеть ей!
И ты - несокрушимый иудей -
Стоишь на стыке двух тысячелетий.

Но вот уже и "неровный стык тысячелетий" позади. А "движение души" поэта продолжается. В будущее.