СВЕЧА НА ВЕТРУ

ОЛЬГА ФИКС

Фильм Романа Качанова "Арье", созданный на Киностудии им. М.Горького в 2004 году, - фильм о жизни, о сложной человеческой судьбе известного московского кардиохирурга Израиля Исааковича Арье, в просторечии - Изя Арье. Это весьма необычный еврей. В образе врача Израиля Арье перед нами предстает почти не встречающийся в современном искусстве тип еврея-героя, невольно заставляющий вспоминать о Маккавеях.

Кардиохирург Израиль Арье - выдающийся врач, ежедневно спасающий человеческие жизни. Светило медицинской науки. Огромный, мощный, буквально заполняющий собой весь экран человек непонятного возраста - ясно, что за пятьдесят, но сколько за пятьдесят? А меж тем, если исходить из сценария, ему никак не меньше семидесяти и за спиной у него - Катастрофа.

Катастрофе посвящено не менее половины фильма. И опять-таки, это не привычный нам фильм о Катастрофе, где на зрителя безостановочно обрушиваются сцены ужаса и насилия, пока не начинаешь захлебываться, мысленно моля режиссера о пощаде.

Катастрофа маленького Изи Арье - это чердак литовского хутора; там он на долгие годы заперт наедине с девочкой Соней, его будущей первой и последней любовью. Чердак, с которого Изя с Соней то и дело пытаются убежать - не потому что им там плохо, а просто поиграть, побегать; они же дети.

Об этой испытанной в детстве острой нехватке движений невольно вспоминаешь, глядя, с каким наслаждением герой фильма, став взрослым, ходит, бегает, плавает.

И полицаи в фильме Романа Качанова - это вовсе не грубые верзилы в тяжелых кирзовых сапогах, а миловидные, тоненькие литовские девочки, бывшие одноклассницы спасителя Изи литовца Иозаса: "А вот и наш славный Иозас, он у нас в школе лучший шахматист был. Иозас, а ведь твоя семья всегда с евреями дела имела, так уж не попрятал ли ты кого?"

Здесь сама собою напрашивается параллель с "Покаянием" Т.Абуладзе, где стражники, придя арестовывать хозяина, приветливо произносят: "Мир дому вашему!"

В фильме три основных места действия: Литва 40-х годов, современная Москва и нынешний Израиль. Причем литовские сцены снимались в Литве, московские - в Москве, а израильские, соответственно, в Израиле.

Разумеется, тема Святой земли, как всегда, неразрывно связана с темой   Б-га .

Одна из самых сильных сцен в фильме - ночной спор между маленькими Изей и Соней на вечную тему - есть ли  Б-г  на свете. Изя, до войны росший в семье, явно пренебрегавшей древними традициями, гордо бросает: " Б-га  нет!" "А вот еще так скажешь - и ударит гром..." - пугает его Соня, дома у которой соблюдали субботу. " Б-га  нет!" - немедленно принимает вызов Изя. И - ударяет гром.

- А еще так скажешь - и будет град!

-  Б-га  нет!

Начинается град.

- А еще так скажешь - и вообще превратишься в камень!

Изю наконец проняло, и он молчит.

- Вот видишь! - выдержав паузу, победоносно заключает Соня.

И  Б-г , таким образом, становится для нас как бы одним из героев, несказанно расширяя пространство фильма.

По существу, это картина о любви, о долгой разлуке и встрече, о перипетиях судьбы Изи и Сони, мальчика и девочки из Каунаса.

Соня была старше Изи на два года, в начале войны ей было десять. Арье вспоминает разные эпизоды из их совместного с Соней четырехлетнего проживания на чердаке в доме Йозаса. Изя был влюблен в Соню, можно сказать, что он был в жизни Сони первый мужчина. Изя не сомневался, что он и Соня станут мужем и женой. Но однажды, ближе к концу войны, когда Изя ночью внезапно проснулся, он не обнаружил рядом с собой на чердаке Соню. Он всполошился, побежал. Открыл чердачный люк - внизу на кровати спали в обнимку голые и счастливые Соня и Йозас. Изя быстро оделся, спрыгнул вниз, выскочил на улицу, побежал, куда глаза глядят. Йозас на лошади его догнал, привез на хутор, привязал его на чердаке к балке. Изе ничего не оставалось, как смириться с тем, что его Соня живет с Йозасом. Перед самым освобождением Литвы, озверелые местные полицаи, ворвались на хутор и убили Йозаса, который отказался выдать еврейчика и евреечку.

В Литву вошла Красная армия. Соня и Изя имели возможность уехать в Израиль, но Изя наотрез отказался ехать с Соней. Она была в его глазах предателем, он не хотел ее знать. Они расстались навсегда. Арье будет вспоминать всю жизнь невзрачную, глухую сцену их расставания...

Вообще, потусторонняя жизнь явлена в фильме на удивление богато и разнообразно: тут и ангелы, "приставленные" к Изе и Соне, и оживающие портреты близких, и неоднократно возникающие на экране виды иерусалимского кладбища...

Окончилась война. В руках осиротевшего Изи потрепанный альбом с семейными фотографиями. Он раскрывает его - и происходит чудо: портреты оживают.

"Ты остался один из всей семьи, Изя, на тебе теперь большая ответственность!" - грозит с фотографии пальцем покойный дедушка. "Уезжай отсюда поскорей в большой город!" - велит умерший отец. "Забери у соседки Алдоны наши подушки, а то я ее знаю, сама не отдаст!" - тревожится давно ушедшая в иной мир мама. Там, в своем, ограниченном деревянной рамкой пространстве-времени - они тоже как бы живут: двигаются, разговаривают, смеются. Плачут, когда герой умирает.

Удивительно точно передан в картине образ Сони - ее, как и Изю, в фильме играют три актрисы: Соня в детстве, Соня в юности и Соня наших дней. Соню наших дней - такую же, как Изя, - несгибаемую, не стареющую ни духом ни телом, удивительно женственную, привлекательную, - сыграла замечательная израильская актриса Сандра Саде. И хотя страстная, чувственная Соня ничем не напоминает мечтательную Сольвейг, параллель, тем не менее, напрашивается: ведь и к ней в конце жизни возвращается ее первый возлюбленный. Возвращается умирать.

Режиссер Роман Качанов и кинодраматург Александр Гельман рассказали нам чудесную историю о любви, зародившейся в детстве и продлившейся всю жизнь. О чувствах, и за шестьдесят лет не утративших остроты. О том, что можно, невзирая ни на какие обстоятельства, до последней минуты оставаться верным самому себе.

Камера наезжает. Крупным планом - бесчисленное множество хрупких, причудливо переплетающихся между собой соломинок, покрывающих крышу дома на заброшенном литовском хуторе. Ночь, темнота и единственный источник света - трепещущий на ветру язычок Сониной субботней свечки.