|
В день траура по жертвам теракта в московской подземке Юлия Латынина, выступавшая на радиостанции «Эхо Москвы», сформулировала принципы, на которых покоится конвейер террористических актов. По ее представлению, в этом виноват Адам Смит, придумавший «невидимую руку», соединяющую на рынке деньги с товаром.
Теракт — это хороший товар для тех, кто делает политический бизнес и бизнес для банального обогащения. Казалось бы, все просто: есть те, кто покупает товар, и те, кто его предоставляет. Но если мы попробуем раскрыть содержание этого простого акта, то погрузимся в такие дебри политических, экономических, национальных, религиозных и психологических нюансов, что никогда не вылезем из них в рамках одной статьи. Поэтому, бросив беглый взгляд на парадоксы процесса в перечисленных аспектах, перейдем к теме очень важной, но мало освещенной СМИ, — религиозной.
Но прежде — бегло о другом.
Возьмем, например, роль лауреата Нобелевской премии мира, покойного Ясира Арафата. Спрашивается, куда шли немалые «гуманитарные» деньги, выделяемые многочисленными международными организациями для палестинского народа? Спросите у израильских премьеров. Куда ушла огромная часть денег, направленных в Чечню? Кто ответит на этот вопрос?
Впрочем, достаточно о «невидимой руке», мы хотели поговорить о религии.
Много лет назад Абу Муим Насир Хосров (1004–1078), персидский поэт, философ и религиозный деятель, писал:
Взгляни, взгляни,
О, мусульманин,
На христианина
И освободи свой ум
От предубеждения,
От горячности
Поспешной и пустой.
К сожалению, мудрость не наследуется, а приобретается через опыт и размышления. Современный мир отличается тем, что опыт в нем становится все более концентрированным, а размышление все более ущербным. Однако мы считаем, что кое-что понимаем в жизни. Но внезапное событие застает врасплох, оказываясь более неожиданным, чем это способно было принять наше сознание. Человек полюбил потребление, и ему трудно совершить аналитическое усилие разумом, даже защищая сложившиеся пристрастия. Однако сделать это необходимо.
В современном мире религия начинает играть все более важную роль. Для сознания, обработанного в горниле советской идеологии, религиозное мироощущение — явление малознакомое. Да, мы ударились в веру, но, положа руку на сердце, вновь испеченные адепты православия имеют очень смутное представление о христианстве. Что же говорить о том, каков уровень представлений об исламе?
Но остановимся и переведем дыхание. Различие верований — очень деликатная область человеческих отношений. Чувства верующих — пороховая бочка, способная взорваться не только при столкновении противоречий различных конфессий, но даже внутри последователей одной веры. Не будем поджигать фитиль и постараемся отнестись к вопросу с объективностью и беспристрастием, исходя из глубокого убеждения в гуманистической сущности мировых религий, к которым принадлежит и ислам.
При внимательном чтении фундаментальных положений ислама можно заметить, насколько тотально он стремится включить в себя все аспекты человеческой жизни. В принципе иначе и быть не может, потому что для мусульманина Коран — это священное Слово, произнесенное самим Богом Мухаммеду через своего ангела Гавриила. Поэтому все сферы жизни должны быть подчинены следованию заповедей Корана. В целом ислам представляет собой нерасторжимое единство религии, культуры и социально-политического устройства, тотальную систему, объемлющую в их единстве все стороны, все уровни жизни человека. Современные братья-мусульмане формулируют это так: «Ислам есть религия и государство».
Итак, мы видим модель, и от этой модели немусульманину становится немного не по себе. Мы, обладающие отличными духовными и культурными ценностями, в ней как бы не предусмотрены. В принципе, все, что не вписывается в рамки установлений, можно было бы просто назвать различиями культурно-исторического наследия. Но так не считают те, кто иногда берет на себя право толкования этих установлений. Коран говорит (18:28): «Скажи: «Истина от Господа вашего: кто хочет — уверует; кто хочет — будет неверным». И ниже: «Нечестивым мы приготовили огонь, который окружит их как шатер».
Не подвергая сомнению священный смысл стиха, все же спросим, на какой его части сделают акцент толкователи, если они непримиримые противники европейской культуры? Религия сохраняет свою духовную, гуманитарную сущность, пока не становится инструментом политики. Как всякую силу, побуждающую человека действовать, ее могут использовать политические безумцы и религиозные фанатики, присвоившие себе право толкования предписаний Корана. К сознанию необразованных людей или тех, кто вырос в условиях нищеты и ненависти, слово таких толкователей находит очень легкий доступ.
Вспомним картины, возникшие на экранах телевизоров после 11 сентября, ликование простых палестинцев как естественную реакцию на разрушения в Нью-Йорке и гибель десятков тысяч людей. Что вызывало у них такое веселье? Не потому ли они улыбались, что почувствовали на своих губах сладкую кровь врага? Врага, образ которого возникает в проповедях авторитетов, подобных лидерам ХАМАСа? Зачем им правда, если врага они нашли и для американцев, утверждая, что живые бомбы в Нью-Йорке организовал Израиль руками арабов?! Можно не говорить слово «враг», указывая перстом на Запад, достаточно сказать, что «они не такие, как мы, ибо они — неверные».
Жесткие установления монотеизма были когда-то направлены против старых верований аравийских арабов, затем против христианских догматов. Сейчас «люди Книги», т.е. мы, превратились в язычников. Языческая сущность стран европейской культуры для современного теоретика ислама, например, такого, как Сеид Кутб, как бы совершенно очевидна. В своей книге «Будущее принадлежит исламу» (1993) он пишет: «Люди, живущие в соответствии с путем, предназначенным Аллахом, — это мусульмане, а люди, идущие любым другим путем, — язычники, которых не признает эта религия. Она пришла, чтобы ликвидировать язычество, сокрушить его основу, привести людей от поклонения себе подобным к поклонению Аллаху». Суть язычества раскрывается в последнем предложении — «поклонении себе подобным».
Положение разъясняется таким образом (цитирую): «Перекресток пути этой религии и других путей заключается в том, что люди в системе исламской жизни поклоняются одному и единственному Аллаху, хвала ему, в его божественности, господстве и попечительстве — во всех понятиях попечительства. От него одного они получают представления, ценности, мерила, уклады, законоположения и законы, указания, мораль и культуру. При других системах люди поклоняются различным божествам, распространяя на себя их попечительство без Аллаха. В этом случае они получают представления, ценности, мерила, уклады, законоположения и законы, указания, мораль и культуру от таких же людей и тем самым обожествляют их, дают им права господства и попечительства над собой. Хотя они такие же люди — рабы как рабы... Подобные культы, в которых люди обожествляют людей, мы, вслед за Аллахом, хвала ему, называем языческими».
К этому толкованию мы еще вернемся. Но есть исторически сложившиеся черты, возникшие в результате культурно-бытовой традиции. Приоритет идей, то есть то, каким образом человек должен служить Аллаху, зависит от социального положения мусульманина. Бедный предан, богатый требует преданности. В жизни прорастают те идеи, с помощью которых достигаются практические результаты. Естественно, ими пользуются, прежде всего, сильные мира сего. Среди тех, кто правит, очень популярна доктрина «разумного утаивания».
В 1194 году граф Анри де Шампань проезжал через земли исмаилитов. Предводитель ассасинов Дай-аль-Кериб («Великий миссионер») приветствовал его и пригласил погостить в замке. Они поднялись на одну из башен, на каждой из которых стояли два человека в белых одеждах. «Эти люди, — сказал Дай-аль-Кериб, — более послушны мне, чем ваши христианские подданные — своим господам». По его сигналу двое часовых бросились с башни и разбились насмерть. «Благодаря этим испытанным слугам я избавляюсь от врагов нашего общества», — шепнул Великий миссионер изумленному графу.
Да, уже тогда имелись технологии, способные обработать сознание человека так, чтобы служение господину он почитал выше жизни. Секта ассасинов, многие годы наводившая ужас на врагов из своей крепости Аламут, была создана Хасаном ибн-Саббахом под влиянием идей исмаилитов. Шииты создавали тайные общества фанатиков, которые обучались в Доме Мудрости в Каире, учрежденном по приказу халифа Убаида Аллаха. Ученики проходили семь ступеней посвящения в тайные знания, и на последней им открывали секрет бессодержательности любого вероучения: только действие имеет значение. А мотивы действия определяет лишь руководитель секты.
В труде «Искусство лжи» Абдель-Рахман Дамасский рассказывает, как повелитель Аламута добивался безграничной преданности. Он скупал детей у бедных семей и убеждал их в существовании рая устами якобы отрубленной головы одного из адептов. Юношам давали наркотик, и они попадали в «рай», чтобы убедиться, что отрубленная голова говорила правду. «Раем» был прекраснейший сад, созданный в ущелье, которое запирала крепость Аламут. Этот рай описал в 1272 году Марко Поло. В саду текли реки с вином и «небесные» гурии ласкали избранника. С помощью наркотика его отправляли назад и внушали, что рай доступен только при одном условии — беспрекословном подчинении воле предводителя ассасинов.
Это иллюстрирует и то, насколько различным по содержанию может быть представление о религии у повелителя и его подданного. Напомним, говоря об основной идее ислама, — тотальный контроль всех сфер жизнедеятельности человека, — что мы это уже проходили. Например, в Испании, стране наиболее тесно столкнувшейся с исламским миром, утвердилась инквизиция — орден, стремящийся к исполнению законов по подобию шариата. Крестоносцы заимствовали у исмаилитов концепцию, благодаря которой было создано множество тайных обществ — как религиозных, так и светских. Тамплиеры, госпитальеры, орден иезуитов, инквизиторы, доминиканцы, францисканцы. Европа имела светскую теократию. История помнит войны, которые развязывали стоящие на вершине государственной власти христианские халифы — короли. Мы помним, к чему привел конфликт трех величайших христианских монархий в XX веке. К Первой мировой войне...
|
