РОТШИЛЬД СРЕДИ ХУДОЖНИКОВ

МАРГАРИТА ШКЛЯРЕВСКАЯ

В истории изобразительного искусства до XIХ века еврейских имен вы вообще не найдете. Потому что существовало табу: запечатлеть лицо, фигуру живого существа еврею было запрещено.

  А  ведь пращуры оставили превосходную керамику с дивными лепными жанровыми сценками, мозаику, статуэтки, которые можно увидеть в отделе древнего Ближнего Востока в нью-йоркском музее Метрополитен, в израильских музеях, в берлинском Пергамоне и, конечно же, в нью-йоркском Еврейском музее.

Кто же первый возродил художественные традиции далеких предков, кто и когда оживил их талант, спрятанный от мира столько веков? На вопрос можно ответить абсолютно точно: это сделал мастер портретной и жанровой живописи Мориц Даниэль Оппенгейм, живший в начале XIX века во Франкфурте.

Он стал отцом иудаики, т.е. направления изобразительного искусства, отражающего, еврейскую жизнь во всех ее ипостасях, воссоздающего на полотне, холсте, дереве, бумаге образы евреев, конкретные и обобщенные, — такие, скажем, как гениальный «Витебский ребе» или «Еврей в красном» Марка Шагала, как старик в потрясающей картине Иегуды Пэна «Последняя суббота», как «Портной» винницкого художника Михаила Лошака — гравюра, с которой лепил незабываемую роль дамского портного Иннокентий Смоктуновский.

Оппенгейм был первым. Он не вошел,  а  вломился в мир европейского искусства, этот мальчик из эмансипированной еврейской семьи. Он стал учиться живописи, стал писать, и это он, отряхнув прах от ног своих, подобно ряду немецких евреев, вырвался из гетто, запечатлев на полотне его праздники и будни, радости и печали,  а  главное — его людей.

Одной из моделей художника была 17-летняя Шарлотта Ротшильд, дочь главы неаполитанского банкирского дома. Мориц Оппенгейм, путешествуя по Италии, познакомился с отцом Шарлотты — Карлом фон Ротшильдом, оценившим по достоинству талант молодого портретиста и заказавшим ему сразу несколько портретов.

Оппенгейм был вхож в дома Ротшильдов в Лондоне, Вене, Париже, получил бесчисленные заказы и писал портреты банкиров и их домочадцев так же, как и в родном Франкфурте, отчего и называли его художником Ротшильдов,  а  потом добавили к этому прозвищу еще одно — Ротшильд среди художников, поскольку он был популярен, имел достаточно заказов и получал за них немало.

Известность художника была столь велика, что о присвоении ему звания почетного профессора Веймарского университета ходатайствовал сам Гете.

Оппенгейм никогда не был в Америке, но идеи американской революции увлекли его, он почитал Джорджа Вашингтона, провозгласившего принцип «свободы и равенства детей Авраамова происхождения».

Как и других еврейских художников, его занимали темы разнообразнейшие, подчас в творчестве этих мастеров превалировавшие: пейзажи, жанровая и портретная живопись, батальные сцены, библейские сюжеты, женская красота, ну, словом — жизнь.

Много лет назад Оппенгейм создал поразительный рисунок — «Счастливого Нового года!» («Рош  а-Шана »).

Евреи у входа в синагогу поздравляют друг друга с наступающим праздником. Мужчины с улыбкой жмут друг другу руки, престарелый учитель благословляет своего ученика, отец нежно обнимает за плечи маленького сына... В центре — молодые муж и жена, которые не в силах разжать руки у главного входа в синагогу. На заднем плане лестница, по которой женщины поднимаются на балкон...

Еще немного, и все они прочтут «Шма, Исраэль!» и «Амида», пожелают друг другу записи в Книгу Жизни и вернутся домой, где сядут за праздничный стол вместе со своими родителями, братьями, сестрами, детьми и внуками...