ЗАМКНУТЫЙ КРУГ, НЕБО ВОКРУГ...

ЕВГЕНИЙ СЕЛЬЦ

Депутат Кнессета Роман Бронфман и обозреватель газеты «Маарив» Шалом Ирушалми путешествовали по Самарии. На одной из дорог — далеко за «зеленой чертой» — они обнаружили импровизированный контрольно-пропускной пункт ЦАХАЛа, на котором дежурили всего три солдата. «Мало того, что смысл существования этого КПП нам был совершенно непонятен, — рассказывает депутат Бронфман. — Но ведь солдаты подвергались явной опасности. Если бы палестинцы задумали организовать на них нападение здесь, то у солдат не было бы никаких шансов».

По возвращении Шалом Ирушалми написал заявление на имя пресс-секретаря ЦАХАЛа, где изложил свои аргументы, подчеркивающие полную бессмысленность и безрассудность данного КПП. А Роман Бронфман обратился с подобным заявлением в Министерство обороны. Результат: через несколько дней этот КПП прекратил свое существование.

Так уж получилось, что в день теракта в Иерусалиме мы с группой журналистов оказались «во глубине шомронских руд». В поездке приняли участие журналисты практически всех израильских газет, радио, телевидения, корреспонденты западных СМИ, представители правозащитных организаций, депутаты Кнессета Колетт Авиталь (Авода) и Джамаль Захалка (БАЛАД).

Маршрут пролегал в основном по 60-му шоссе, ведущему из Иерусалима в Шхем. Нам хотели показать, говоря литературным языком, портрет ЦАХАЛа в интерьере территорий. Топография пестрила знакомыми из хроники названиями, связанными, как правило, с трагическими страницами новейшей истории Израиля — терактами, убийствами, столкновениями. Мы проехали Бейт-Эль, протиснулись между Офрой и Эйн-Ябрудом, миновали Эли и Шило, побывали на перекрестках Тапуах и Шавей-Шомрон, в районе Балаты и Элон-Море.

Мы толпой постояли возле нескольких контрольно-пропускных пунктов ЦАХАЛа, посмотрели, как происходит проверка людей, документов, автомобилей и даже гужевого транспорта. Мы побеседовали с молодыми арабами, которые часами дожидаются, пока их документы получат добро в ШАБАКе, после чего они смогут попасть в родную деревню. Мы увидели армию, которая, в сущности, выполняет не свойственные ей функции. Не хочу называть их полицейскими, но то, что они не имеют ничего общего с военными задачами, было совершенно ясно. Мы увидели толпы людей в искусственно созданных коридорах, колонны автомобилей в искусственно созданных пробках. Мы проехали по нескольким практически пустым автотрассам, предназначенным только для поселенцев. Мы подышали морозным воздухом Самарии и, не заехав ни в Шхем, ни в Рамаллу, вернулись восвояси.

По 60-му шоссе разрешено движение лишь израильтянам, поселенцам, солдатам ЦАХАЛа и тем редким палестинцам, которым посчастливилось добыть специальное разрешение. «Для жителей территорий это шоссе — то же самое, что для нас шоссе Иерусалим — Тель-Авив, — говорит наш гид Наджиб. — Оно соединяет север (Шхем, Дженин, Туль-Карем и другие палестинские города) с югом (Рамаллой и Хевроном). Но получить разрешение на проезд по нему может далеко не каждый житель территорий. Именно поэтому шоссе практически пустое».

Крутая многоступенчатая бюрократия добавляет в ситуацию перца. Разрешение на проезд по многим внутренним дорогам на территориях если и выдается, то после длительной процедуры проверок и на очень короткий срок. Возобновить его можно, лишь повторив всю процедуру с самого начала.

Достаточно часто ЦАХАЛ конфискует у палестинцев транспортные средства. Причины могут быть самые разные и самые незначительные — вплоть до обгона патрульного джипа ЦАХАЛа. Вернуть конфискованный автомобиль так же непросто, как получить разрешение на проезд.

КПП на территориях бывают трех видов: внутренние — оборудованные будками, заборами, турникетами и «населенные» солдатами; неохраняемые — заваленные камнями или закрытые глухими шлагбаумами дороги; несуществующие — таких только один: перекресток Кфар-Тапуах давно не значится в документах ЦАХАЛа как охраняемый КПП, хотя мы своими глазами видели солдат, проверяющих каждого палестинца, очередь из автомобилей и все прочие детали самого что ни на есть действующего контрольно-пропускного пункта.

Внутренние КПП, даже если допустить, что они необходимы, оснащены далеко не всем нужным оборудованием и далеко не самыми профессиональными кадрами — на многих из них несут службу девушки, которые даже в «навороченной» военной форме и с автоматами за плечами выглядят созданиями чрезвычайно хрупкими. Есть так называемые «магнитные ворота», есть общий досмотр, но из трех КПП, на которых мы были, только на одном дежурил офицер ЦАХАЛа, знающий арабский язык.

На этом КПП, расположенном между Шхемом и деревней Хувара, мы разговорились с одним из «отказников», продрогшим на холодном ветру 23-летним парнем. Он ходил в Шхем навестить мать, которая лежит в больнице. Живет он в трех километрах от КПП, в деревне Бейта, никакой справки о том, что он делал в Шхеме, у него, естественно, нет — поэтому его и задержали.

— Как происходит проверка документов ШАБАКом? — спрашиваю я у Романа Бронфмана. — Процедура компьютеризирована?

— Какое там! Сначала солдаты собирают удостоверения у всех подозрительных с их точки зрения людей — как правило, это все мужчины до 35-летнего возраста. Затем начинают звонить в инстанции, сообщают данные и ждут ответа.

— И как долго человек может простоять «в отказе»?

— По закону солдаты не имеют права задерживать людей долее четырех часов. Те парни, которых мы видели на обочине у КПП, стоят здесь от часу до пяти часов...

Наджиб обратил наше внимание на тот факт, что особенно остро существование внутренних КПП ощущают в деревнях, окружающих Шхем. Вся инфраструктура, необходимая для нормальной жизни, — больницы, магазины, почта, университет, наконец, — расположены в городе. Жителям многих деревень приходится ежедневно преодолевать «внутренние» КПП ЦАХАЛа (зачастую пешком, потому что автомобиль могут и не пропустить), чтобы купить хлеб, молоко, яйца, сходить к врачу, отправить письмо и т.  д .

— Мы не выступаем против жесткого контроля, — говорит Роман Бронфман. — КПП необходимы. Главным образом для того, чтобы воспрепятствовать проникновению террористов на территорию Израиля. Но никто из людей, которые подвергаются проверкам на территориях, в Израиль не направляется. Все они перемещаются во внутреннем пространстве — исключительно между палестинскими населенными пунктами. Смысла в этих КПП ни на грош. Напрасная трата сил и средств. Плюс к этому солдаты подвергаются нешуточной опасности. И не только потому, что на КПП могут напасть террористы, но еще и потому, что недовольство среди палестинцев день ото дня растет. Это самая натуральная бомба замедленного действия.

Думаю, что сделанные фотокорреспондентом «Вестей» Борисом Криштулом снимки скажут сами за себя. Я лишь поделюсь некоторыми впечатлениями. Во-первых, никто из организаторов нашей «экскурсии» на нас особенно не давил. Разве что в одном из эпизодов депутат Кнессета Захалка ужасно разгорячился, став свидетелем того, как через КПП в районе перекрестка Шавей-Шомрон не пропустили... осла. Хозяина пропустили, а осла — нет. «Осел у них вызвал подозрения!» — воскликнул Захалка и развел руками...

Не буду спорить с тем, что армейские КПП на территориях выполняют странную задачу. В четырех словах: они затрудняют палестинцам жизнь. Они перекрывают дороги, заставляют людей стоять в очередях на КПП для того, чтобы попасть из одной деревни в соседнюю, строят фортификационные сооружения, роют рвы, устраивают завалы на проселочных дорогах. Возможно, эти действия и вносят некую лепту в решение проблемы безопасности, но постичь их смысл я затрудняюсь. Речь, повторяю, идет о перемещениях палестинцев внутри территорий — о перемещениях, угрожающих Израилю разве что тем, что два студента из Салема и Джунейда могут встретиться в Шхеме и поговорить. Если это представляет опасность для жизни израильтян (все возможно!), то надо бы приставить к каждому из 3,5 миллиона палестинцев по солдату и запретить вести разговоры на нелегитимные темы...

Я допускаю три версии происходящего.

Первая — это попытка осуществить тотальный контроль над палестинским населением. Что не под силу даже самой продвинутой и многочисленной армии мира. Поэтому я отвергаю эту версию как самую абсурдную.

Вторая — на всякий случай. «Всякий случай», в сущности, один: полная блокада территорий. Такое положение объявляется, как правило, после особенно жестоких терактов как на Западном берегу Иордана, так и внутри Израиля. И тут уже КПП на территориях просто незаменимы, они захлопываются, как форточки, чтобы и без того почти мертвая жизнь в Иудее и Самарии совсем замерла.

И наконец, третья, самая, как мне кажется, возможная версия: попытка обеспечить безопасность поселенцев. Если это действительно так, то статус любого среднестатистического поселенца вырастает в моих глазах до статуса золотого человеческого фонда нации, на ублажение которого государство мешками отваливает золото и солдатские жизни. Скажу честно: такая версия мне особенно неприятна. И вовсе не потому, что я предвзято отношусь к поселенцам. Просто я не хочу такого унижения ни для поселенцев, ни для остального еврейского народа. Я хочу видеть в любом израильтянине равного согражданина, а не элитную породу...

В заключение скажу одну фразу, которую, на мой взгляд, оспаривать не будет никто: палестинцам на территориях живется худо. Просто хреново живется палестинцам на территориях — и я бы не пожелал так жить никому. Однако на вопрос, кто в этом виноват, ответа у меня нет. С тем, что в этом виноваты израильские солдаты, я согласиться никак не могу. Солдаты выполняют приказ командира. Командир действует в соответствии с директивами командования. Командование реализует политику правительства. Правительство действует в соответствии с обстоятельствами, которые у нас, увы, диктуются палестинским террором. Террористам попустительствует палестинское руководство, которое, в свою очередь, погрязло в коррупции, плюет с высокого минарета на тот самый палестинский народ, которому живется хреново, и обвиняет во всем израильских солдат. Таким образом круг замыкается, отгораживая нас от остального мира покруче любой защитной стены. И выхода из этого периметра, кроме как в небо, пока не видно.