СМЕРТНИЦА И ЕЕ ПОДРУГИ

НАТАША МОЗГОВАЯ

Вряд ли кто из иерусалимских прохожих смог бы заподозрить в 27-летней Таурийе Хамаури террористку-смертницу: рост полтора метра, круглое детское личико, джинсы да школьный ранец - в котором как раз должно было уместиться взрывное устройство. К счастью для этих прохожих, за день до планируемого взрыва Таурийе арестовали, судили и отправили в тюрьму "Офек", где отбывают срок 74 неудавшиеся смертницы и пособницы террористов.

В последние пару лет женщины мало-помалу отвоевывают свои роли в джихаде, на практике доказывая, что длинные одеяния, "живот беременной", позволяющий припрятать смертоносный заряд, и жалобные причитания гораздо эффективнее приводят террористку к намеченной цели.

Даже сейчас, отсидев треть срока, Таурийе тяжело переживает свою "неудачу".

- Я хотела принести себя в жертву ради Палестины и убить как минимум сотню евреев, - говорит она, сидя на пластиковом стуле в своей камере и разглаживая на коленях старую газетную фотографию лидера "Хизболлы" Хасана Насраллы. - Око за око, зуб за зуб. Когда я вижу по телевизору теракт, я плачу оттого, что у меня это не получилось, и смеюсь от ненависти к евреям.

Мне, израильтянке, легко было бы возненавидеть Таурийе, но почему-то разглагольствования этой замотанной в бесконечные платья и платки террористки по имени Революционная вызвали у меня только лишь острое и брезгливое недоумение - нечто вроде встречи с каннибалом, вдохновенно расписывающим кулинарные достоинства бифштекса из человечины.

-   А  детей убивать не жалко?

- Ислам запрещает четыре вещи, - назидательно говорит она. - Выкорчевать дерево, убить старика, ребенка или женщину. Но еврейский ребенок завтра вырастет, станет солдатом и будет убивать палестинцев. Мне жалко палестинских детей, которые не могут ходить в школу, которые страдают. Другая сторона должна страдать так же.

Таурийе Хамаури родилась неподалеку от Дженина в заурядной мусульманской семье. Отец - строитель, мать воспитывала десятерых детей. Училась Таурийе плохо, в 11-м классе бросила школу, два года подрабатывала в цветочном магазине. Еще пару лет работала секретаршей в адвокатской конторе, затем поступила в колледж в Дженине. Начала изучать ислам, интересоваться политикой.

- Родителям это не нравилось, - рассказывает Таурийе. - Я ничего им не сказала, да никто бы и не поверил, что я способна стать шахидой. Я вообще очень чувствительная, я даже стала вегетарианкой, потому что не могу видеть мертвых животных.

-  А  мертвых людей?

- Это другое. Месть придает сил.

В мае 2002-го Хамаури встретилась в Дженине с Мухаммадом ар-Расамом, активистом "Бригады мучеников Аль-Аксы".

- Найти людей, которые помогут тебе совершить теракт, непросто, - говорит она буднично, будто речь идет о приготовлении завтрака. - Нужно много настойчивости, веры. Сначала он не хотел, боялся, что я передумаю. Но это не было спонтанным решением. Я долго об этом думала, хотела попасть в рай. Смерти я не боялась. Вы вот думаете, что я взорвалась и умерла. Но шахида не умирает, она попадает в рай, без всякой дискриминации: женщина получает такое же благословение Аллаха. Кроме того, среди тех 70 девственниц, которых получает в раю шахид, я буду самой главной, их королевой.

- Но почему именно самоубийство?

- Сначала я планировала заколоть ножом солдата или полицейского.  А  потом подумала: что я всю жизнь буду сидеть в тюрьме из-за одного мертвого еврея? Я хотела сделать что-то масштабное, качественное.

Параллельно, как ни странно, шла подготовка к свадьбе: Таурийе собиралась выйти замуж за Мунира, ремонтного рабочего из Туль-Карема. Уже было посчитано, сколько баранов нужно зарезать по случаю торжества. Жениху, как и родителям, она ничего не сказала.

- Мой жених все говорил о свадьбе,  а  я думала: он не знает, что я буду шахидой.

- И как бы он отреагировал на известие о теракте?

- Сначала, наверное, сердился бы на меня, но потом стал бы мной гордиться. Люди говорили бы ему: "Твоя невеста - палестинская героиня".

- Из дома я вышла как обычно. Попрощалась с родителями,  а  про себя подумала: "Каждый шахид получает в раю 70 мест для близких, так что я иду на это и ради них".

Она поехала в Наблус - забрать "пояс шахида" и получить последний инструктаж.

- В такси я пыталась представить себе, как это будет. Страха не было. Я только подсчитывала, сколько евреев должны погибнуть, чтобы дело того стоило. И еще я думала о доме, который у меня будет в раю.

В Наблусе на конспиративной квартире Таурийе примерила "пояс шахида" из 16 зарядов.

- Он был слишком велик: весил килограммов 15, закрывал меня от груди до бедер. Тогда его решили спрятать в рюкзак,  а  кнопку укрепить на левом бедре.

Мне сказали, что если меня поймают, я должна тут же взорваться. Я была счастлива, что скоро взорвусь.

На теракт она решила отправиться из квартиры своей тетки в Туль-Кареме, где ее и арестовали израильские спецслужбы.

- Там был такой спектакль с вертолетами, со стороны это выглядело просто смешно. Но для меня это была катастрофа.

Таурийе перевезли в тюрьму "Кишон",  а  после суда - в женскую тюрьму "Неве-Тирца".

После ареста дом ее родителей обыскали, и Таурийе возмущается до сих пор:

- Почему надо наказывать невинных людей? Они даже не знали, где я. Это несправедливо.

- Несправедливо? Ты еще скажи, что с тобой плохо обращаются, - сдала в тюрьме экзамены на аттестат зрелости, носишь нарядные платья, читаешь книги...

- С нами тут обращаются плохо, - хладнокровно говорит она. - Условия здесь плохие, камеры плохие, туалет плохой... мне здесь холодно. Хотя когда я попаду в рай, мне уже будет все равно.

- Как ты думаешь, если бы палестинцы поймали израильтянина, который собрался убить как можно больше палестинцев, включая детей, что бы они с ним сделали?

- Я убеждена, что с ним обращались бы прекрасно.

- Как в Рамалле, - не выдерживаю я, - где толпа линчевала двух резервистов, которые случайно туда заехали?

Таурийе срывается, возмущенно кричит по-арабски, до меня доходит смысл лишь нескольких фраз, из коих следует, что "ислам - это религия, исповедующая прощение".

- В тюрьме "Неве-Тирца", где ты сидела раньше, предводительница террористок ФАТХа Амна Муни плеснула тебе в лицо кипящим маслом. Если вы палестинки-единомышленницы, так друг с другом обращаетесь...

- Я ее простила, - Таурийе не поднимает глаз от пола, - и я не хочу об этом говорить. Лучше сфотографируй меня с портретом шейха Насраллы. Я восхищаюсь палестинцем, который взорвался в ресторане "Сбарро" и убил 16 евреев, и Хасаном Насраллой. Я хотела преподнести ему подарок своим терактом.

-  А  если бы уже после твоей смерти Израиль и палестинцы заключили мирный договор?

- Мне-то какое дело? Я все равно была бы уже в раю. Да и мира с вами никогда не будет. Только когда вы уберетесь отсюда, со всех наших земель, включая Тель-Авив и Хайфу. Я не согласна на мирный договор. Меня устроит только мир, когда все израильтяне отсюда уедут. Нет такой страны - Израиль. Это все оккупированная Палестина. Евреи приехали сюда со всех стран мира и поселились здесь. Почему вы выбрали именно Палестину?! В тюрьме "Неве-Тирца" одна тюремщица была родом из Ирака, другая - из России, третья - из Египта... Все израильтяне - из других стран.

Вот ты откуда приехала?

- Из России.

- Ну и зачем?

- Ирина Полищук, которая подвозила террориста к месту взрыва в Ришон ле-Ционе приехала из Украины. К ней у тебя, как я понимаю, претензий нет.

- Она мусульманка, ее муж из Бейт-Лехема, поэтому она имеет право здесь жить.

- И куда ты предлагаешь нам уехать?

-  А  мне какое дело? Почему мы должны страдать из-за того, что вам некуда идти?

-  А  ты сама была за границей?

- Была в Иордании. Но мне никуда и не нужно. Французов я не люблю, потому что они считают всех арабов террористами. Я ненавижу не только Америку, которая помогает Израилю, но и все арабские страны, которые признали Израиль. И арабы, которые приняли израильское гражданство, для меня все равно что евреи. Предатели.

- Как ты относилась к евреям до начала интифады?

- Я всю жизнь их ненавидела. Я родилась с этой ненавистью. И к солдатам, и ко всем остальным.

-  А  если бы тебя вдруг выпустили сегодня?

- Я бы начала свою жизнь заново, пошла бы учиться. Выходить замуж я не хочу. Я образованная, я изучала Коран и буду распространять его учение дальше.

-  А  взрываться больше не будешь?

- Не знаю, все зависит от ситуации. Все думают, что мы идем взрываться из-за личных проблем. Не было у меня никаких личных проблем: я обручена, избалованна, меня любят и родители, и жених. У меня очень уважаемая семья, и она не страдала из-за интифады. Но для меня все палестинцы - это моя семья. Ислам подтолкнул меня на этот шаг.

- Если бы ты не попала в тюрьму, мы вряд ли встретились бы. Точнее, могли бы встретиться в кафе, куда ты пришла бы взрывать меня и моих друзей. После этого разговора, когда тебе пришлось поговорить лично с одним из израильтян, которых ты так ненавидишь, ты все еще готова убить меня?

Таурийе долго молчит и, наконец, не поднимая глаз от пола, медленно произносит:

- Не знаю...