Своими взглядами на историю идиша поделился специалист по ономастике Александр Бейдер.
– На каких языках говорили евреи Восточной Европы?
– В средние века в еврейской литературе было принято называть славянские страны библейским именем Ханаан. Здесь можно различить два различных региона: западный, который соответствует современной Чехии, и Восточный, в который, безусловно, входит территория современной Украины, а также, возможно, Беларусь и часть Польши. В первом из них в X–XIII вв. евреи говорили на старочешском языке. Для этого утверждения имеются прямые свидетельства: в работах крупнейших религиозных мыслителей этого периода Авраама бен Азриеля и Исаака Ор Заруа присутствуют чешские слова. Косвенным, но не менее красноречивым свидетельством являются личные имена, которыми пользовались евреи Богемии-Моравии и соседней Силезии. Среди женских имен мы встречаем такие, как Бабка, Черна, Душана, Качка, Красна, Кветна, Лидмила, Маминка, Млада, Здена, Здобна… Есть и мужские примеры: Бенеш, Ярош, Макуш, Пакуш и Ваврус. К сожалению, средневековые источники из восточного Ханаана практически отсутствуют.
Но даже из тех документов, которые дошли до нас из XV–XVI вв. с территории Великого княжества Литовского (включавшего Литву, Беларусь и Украину, за исключением Прикарпатья и Закарпатья), можно сделать некоторые выводы. Здесь имена собственные представляют собой чуть ли не единственный источник для анализа: мы обнаруживаем, что местные евреи использовали славянские корни и суффиксы. Имеется
также несколько прямых свидетельств о евреях, которые могли изъясняться только по-славянски. Таким образом, можно, безусловно, утверждать, что в течение нескольких веков евреи этого региона говорили на диалектах языка, который в источниках называется «русским» (кстати, официальном языке Великого княжества), являвшегося предком современных белорусского, украинского и русского языков.
Общины, о которых идет речь, по всей видимости, образовались в результате смешения нескольких независимых потоков иммиграции. Здесь были и потомки тех семей иудейского вероисповедования, которые переселились еще до монголо-татарского нашествия в русские княжества из Xазарии, Византии и Крыма, и те, которые приехали из чешских земель в тот период, когда там евреи еще говорили по-славянски, и,
наконец, ашкеназские евреи, переехавшие из той же Чехии (но в более поздний период), а также из различных немецких провинций.
В Польском королевстве евреи появились позже: в западные области они прибыли из Чехии и Восточной Германии, а в прикарпатский регион (так называемую Красную Русь) часть семей, скорее всего, переселилась во времена Волынско-Галицкого русского княжества. Нет никаких данных, которые бы позволили утверждать, что в течение начального периода пребывания евреев на этих территориях их разговорным языком был
польский. Зато можно не сомневаться, что в последующие века разговорным языком во всех вышеупомянутых славянских странах стал идиш.
– В каком веке и почему идиш стал распространяться в Восточной Европе?
– Фонетика предка всех восточных диалектов идиша сформировалась на территории современной Чехии в XIV–XV вв. Появление этого диалекта можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, в Богемии и Моравии в этот период городское население уже в основном перешло с чешского на немецкий: сюда переехало немало христиан-переселенцев из Германии, их роль в экономической, политической и административной жизни городов стала преобладающей. Поскольку степень урбанизации
евреев была весьма велика, то они тоже были напрямую затронуты этим процессом. Во-вторых, сюда, по всей видимости, переехало немало еврейских беженцев из южной и восточной Германии и Австрии.
По разным причинам чешские земли стали основным регионом, из которого еврейские эмигранты ехали на Восток, то есть в Силезию, Великую и Малую Польшу, Мазовию, Красную Русь, Великое княжество Литовское. Во многих городах этих провинций присутствие немецких колонистов было очень заметно, например во Вроцлаве (Бреслау), Кракове, Познани и (несколько в меньшей степени) Люблине и Львове.
Говорили они на диалекте немецкого, близком к богемскому, что, несомненно, сыграло роль в укреплении восточного диалекта идиша.
Когда в XVI в. польский вернул себе положение основного разговорного языка на всей территории Польского королевства, в том числе и в крупных городах, еврейские общины были уже многочисленны и жили своей собственной жизнью. С середины XVI в. польское еврейство имело свою автономную администрацию – «ваад» для всей страны и «кагалы» на местах, образовывая в своем роде «государство в государстве». Эти
факторы, наверное, способствовали тому, что идиш не только выжил, но и получил дальнейшее развитие. В Великом княжестве Литовском полный переход на идиш произошел, скорее всего, во второй половине XVI – первой половине XVII в. Этому могло способствовать несколько факторов: демографические (приток новых иммигрантов способствовал значительному росту общин в этой части Восточной Европы), вопросы
престижа (подавляющее число раввинов и талмудических авторитетов было выходцами из Польши, Чехии и Германии, и их родным языком был идиш), постепенное обособление еврейских общин (здесь «ваад» начал управлять внутренней жизнью евреев с 1623 г.).
– Какие источники вы использовали при исследовании этого вопроса?
– Я заинтересовался историей идиша во время работы над этимологическим словарем ашкеназских личных имен, так как увидел, что ономастические материалы могут многое сказать о распространении и развитии идиша в Восточной Европе. Мои результаты основаны именно на анализе имен евреев, упомянутых, прежде всего, в христианских
источниках.
Ну а что касается начального периода развития идиша в Центральной и Западной Европе, то тут речь идет, прежде всего, о лингвистических реконструкциях, основанных на сравнительном анализе фонетики диалектов современного идиша, подробно описанных в XX в., и средневековых немецких диалектов, детально изученных классической германистикой. И, безусловно, трудно переоценить ту роль, которую
сыграло в моих исследованиях изучение работ всех тех историков идиша, имена которых я упоминал в самом начале нашей беседы.
– В начале XX в. на идише говорило 11 млн. человек. Можно ли определить какое число говорит на этом языке сейчас?
– Подобные вопросы уже выходят за рамки моих собственных научных интересов, сконцентрированных вокруг происхождения фамилий, имен и языка. И поэтому здесь я могу поделиться лишь своим мнением заинтересованного читателя, а не исследователя. В 2004 г. была опубликована книга Довида Каца «Слова в огне», рассчитанная на
широкие слои читателей. В ней этот известный лингвист рассказывает в популярной форме о многовековой истории идиша, не обходя такие «политически некорректные» сюжеты XX в., как борьба сторонников иврита против идиша на территории Израиля до и после провозглашения государства, закат идишской нерелигиозной культуры в США, достигшей в период между двумя мировыми войнами своего апогея, закат, во многом связанный с решениями о переориентировке на иврит, принятыми руководством американских еврейских общественных организаций после 1948 г. Так вот, используя различные непрямые статистические данные, Кац утверждает, что сейчас среди неортодоксальных евреев в мире уже осталось менее полумиллиона носителей идиша. С уходом людей старшего поколения, родившихся, прежде всего, в Польше и СССР, число это стремительно уменьшается.
Примерно такое же количество людей говорит на идише в среде ультраортодоксальных евреев, прежде всего хасидов в США, Лондоне и Израиле, последователей династий, происходящих из таких городов Венгрии, Польши и Украины, как Сатмар, Бобова, Пржеворск, Белз, Вижница, Сквира. Здесь ситуация совсем другая, так как на идише
говорят все поколения, на идише получают всё большее и большее развитие различные жанры литературы (рассказы о цадиках, детские учебники и истории, адаптации произведений западной литературы и, наконец, просто художественные произведения в прозе и – реже – в стихах), издаются журналы для взрослых и детей.
Кац считает, что можно найти немало паралелей между ситуацией в современной идишской культуре части хасидов и той, которая характеризовала Восточную Европу в первой половине XIX в., то есть накануне появления той литературы на идише, художественные достоинства которой признаны сегодня во всём мире. Будущее этого
языка автору представляется «весьма светлым». Но история учит нас не загадывать далеко вперед. Всем очевидно, что любые экстраполяции по поводу будущего польского или литовского еврейства, которые могли были бы быть сделаны в 1930-е гг., дали бы совершенно ложные результаты. Я также совершенно уверен, что в 1980-е гг. были
статистические подсчеты, которые предсказывали будущее евреев СССР, не имея возможности предвидеть ни конца коммунистической эры, ни эмиграции большинства евреев с этих территорий в другие страны. Поэтому не будем загадывать далеко вперед.
Беседовала Элеонора ХРИЗМАН, «Еврейская газета»
|