Мудрец и праведник (к 200-летию со дня смерти рабби Нахмана)

"Всегда ищи в других хорошее. Сосредоточься на этом хорошем, подчеркивая это - так ты сможешь даже грешника превратить в совершенного праведника".

Эти слова принадлежат великому мудрецу и праведнику рабби Нахману...

Неповторимый и удивительный, ни на кого и ни на что не похожий рабби Нахман из Браслава - один из величайших мыслителей хасидизма. Даже на заре этого движения, когда волна духовного пробуждения подняла из глубин народной жизни десятки выдающихся людей, в их плеяде мало кто равен рабби Нахману по силе ума, глубине и самобытности. Он прожил недолгую жизнь, полную невзгод и духовных терзаний, успев, тем не менее, создать неумирающие книги и приобрести верных учеников. Хасиды рабби Нахмана и по сей день, спустя почти два столетия, всем сердцем преданы своему великому цадику (праведнику) и его учению, которое он им оставил.

Вопреки всем изменениям, принесенным временем, духовное наследие рабби Нахмана не утратило жизненности. Оно сохранило свое значение для всех последующих поколений, и для нашего в том числе. Более того: это значение не уменьшилось. Хасиды рабби Нахмана берегут его учение как зеницу ока, из поколения в поколение передают беседы своего наставника, воспоминания о нем и его жизни. Тексты, написанные им собственноручно или записанные учениками, толкования Торы, подхваченные с его уст, сплетаясь, создают чарующую картину учения такого же необыкновенного и великого, каким был он сам. Вершиной творчества рабби Нахмана - и по оригинальности изложения, и по выразительной силе, и по глубине заложенных идей - справедливо считаются его "Истории о необычайном". Эти истории, облаченные в непритязательные одеяния народных сказок, рабби Нахман рассказывал хасидам в последние годы жизни. В них сплавились поэзия и глубокая мысль. Благодаря своей форме они доступны даже ребенку, видящему в них занимательные "старинные сказки", как называл их сам Нахман. И в то же время можно вновь и вновь возвращаться к ним, всякий раз открывая новые пласты мыслей, символов, идей.

Он родился в весеннем месяце нисане в 5532 году от сотворения мира (1772 год по общемировому календарю) в Украине в еврейском местечке Меджибож. Симха, отец рабби Нахмана из Браслава, был сыном рабби Нахмана из Городенки, крупного ученого и проповедника, видного деятеля раннего периода хасидизма, одного из выдающихся учеников основателя движения рабби Исраэля Бааль-Шем-Това (Бешта). По линии матери Фейги рабби Нахман из Браслава приходился Бааль-Шем-Тову правнуком. Его дядья со стороны матери, рабби Эфраим из Седилкова и рабби Барух из Меджибожа, были видными духовными авторитетами, причем благодаря собственным заслугам,   а  не в результате династической преемственности.

Еще в раннем детстве рабби Нахмана окружающие отмечали его необыкновенную одаренность. Он обладал выдающимися способностями и уже в отрочестве отличался незаурядной остротой ума и познаниями в Торе. Мальчик рос живым и шаловливым, что не мешало ему быть глубоко верующим. Рассказывают, что когда ему казалось, будто он согрешил, его лицо заливала краска стыда.

В ту эпоху были приняты ранние браки, и Нахмана женили в четырнадцать лет. Он поселился в доме тестя, в маленькой деревушке близ местечка Медведевка. Пять лет, проведенные в деревне, рабби Нахман посвятил в основном занятиям Торой и молитвам. Однако уже тогда вокруг него начали собираться люди, которых притягивала его необыкновенная личность. Избрав Нахмана своим учителем, они готовы были идти за ним. Когда рабби Нахман покинул Медведевку, ему еще не исполнилось и двадцати, но многим в округе он уже был известен как хасидский лидер. Тогда и раскрылась самобытность избранного им пути, отличного от путей большинства лидеров разных направлений в хасидизме.

Кроме того, несмотря на свой юный возраст, рабби Нахман отпускал колкие замечания в адрес уважаемых людей, чем вызывал негодование, которое, накопившись, становилось причиной яростных споров.

В 1798 году рабби Нахман внезапно решил отправиться в Эрец-Исраэль. Земля Израиля притягивала его все годы жизни. Он попытался осуществить мечту своего знаменитого прадеда Бааль-Шем-Това и достичь Святой земли. Правнук Бешта оставил семью чуть ли не на произвол судьбы, поручив ее заботам своего первого ученика и слуги, который сохранил верность ему на всю жизнь, и отправился через Одессу и Константинополь в Эрец-Исраэль. Путь туда был вымощен трудностями, изобиловал приключениями и таинственными происшествиями. О них рассказывается в маленькой книжечке, где собраны воспоминания спутников рабби Нахмана. Он упорствовал в желании сохранить инкогнито, тем самым навлекая на себя ложные обвинения. Духовные муки и колебания рабби Нахмана выражались в странных поступках, непонятных и подозрительных окружающим. В довершение всех бед в Египте высадился французский генерал Бонапарт и вторгся в Эрец-Исраэль, ведя боевые действия против турок.

Вопреки всему путники благополучно достигли своей цели. Однако рабби Нахман пробыл здесь считанные месяцы, главным образом в Тверии и Цфате. Пережив головокружительные приключения (так, он попал в плен к туркам, и евреи Родоса выкупили его), рабби Нахман вернулся домой. Здесь в начале 1799 года он поселился в Златополе, где и прожил следующие два года.

Рабби Нахман писал много. Уже в ранней юности он делал для себя записи и всегда чем больше писал, тем больше сжигал. Он сжег собственными руками либо приказал сжечь большую часть написанного им. Из всех рукописей уцелела только одна: небольшая "Сефер hа-мидот" ("Книга нравственных качеств"). Она состоит из коротких высказываний, собранных по тематическому принципу и посвященных молитве, пути праведника, любви, истине и т.п. Эти высказывания по большей части взяты из классических еврейских источников, от Танаха до поздней раввинистической литературы. Однако рабби Нахман приводил цитаты не буквально, но изменял их, поясняя, расширяя и обобщая их смысл. Особенно сложна вторая часть книги, выдержавшая множество изданий. Позже несколько ученых браславских хасидов ( а  также рабби Цадок hа-Коген из Люблина) дополнили ее ссылками на источники.

Главный фундаментальный труд рабби Нахмана называется "Ликутей-Маhаран" (первое слово названия означает просто "Сборник",  а  второе - традиционная аббревиатура, составленная из первых букв имени и титула автора). Первую часть своей книги рабби Нахман успел увидеть: она вышла в свет 1808 году,  а  вторая была издана посмертно. Ее составили выступления рабби Нахмана перед хасидами и его комментарии к Торе, которые собирались в течение нескольких лет. Книга удостоилась горячего одобрения многих выдающихся раввинов того поколения. Часть ее рабби Нахман написал собственной рукой, другая основана на конспектах, которые он сделал, готовясь к выступлениям,  а  то, что было записано с его слов слушателями, рабби Нахман отредактировал и исправил. Проповеди и толкования, собранные в книге, отличаются оригинальностью содержания и формы. Тематически она очень богата и затрагивает все, что касается еврейской религии и мировоззрения: служение Всевышнему, отношения между людьми, Израиль и народы мира.

Толкования Торы и проповеди рабби Нахмана часто основываются на цитатах из Танаха или высказываниях мудрецов древности, однако каждое слово переосмысливается, и в нем открывается целая череда сокровенных значений.

Невозможно не обратить внимание на совершенство владения рабби Нахманом материалом. С удивительной легкостью он возводит из множества разнородных тем и источников здание своего учения. "Ликутей-Маhаран" справедливо считается основополагающей книгой браславского хасидизма. Многие поколения его последователей - и не только они - продолжают открывать в ней для себя все новые аспекты мудрости Торы и внимать наставлениям великого ученого и праведника.

"Сипурей-маасьиот" ("Истории о необычайном") вышли в свет после смерти автора. Большую часть этих историй, прежде всего, самые пространные, рабби Нахман рассказал хасидам в последний год своей жизни. Он рассказывал их на идиш, языке простого народа. Рабби Натан, его верный ученик, записал услышанное из уст учителя, добавил пересказанное другими, перевел эти истории на иврит, и в таком виде они были впервые опубликованы. После этого, в соответствии с волей самого автора, появилось двуязычное издание, где параллельно с ивритским текстом был приведен в нижней части страниц огласованный перевод его на идиш.

Кроме этих двух главных книг существуют еще три, связанные с рабби Нахманом: "Сихот hа-Ран" ("Беседы рабби Нахмана"), "Шивхей-hа-Ран" ("Восхваления рабби Нахмана") и "Хаей-hа-Ран" ("Жизнь рабби Нахмана"). В них рассказывается о жизни и деятельности мудреца, приводятся его высказывания на разные темы и важнейшие толкования им Торы. С течением времени появились десятки других книг, посвященных рабби Нахману, но большинство основано на извлечениях из первых трех и анализируют содержащийся в них материал, хотя некоторые излагают и новые сведения или высказывания, приписываемые рабби Нахману.

Ученики и последователи рабби Нахмана заслуживают особого рассказа. Его дар привлекать людей обнаружился уже в юности. Хасиды не только учились у него Торе и добрым делам, но испытывали к учителю глубокую личную привязанность. Никакие гонения и беды не в силах были разорвать эту связь.

Кто же становился хасидами рабби Нахмана? Ученые, известные раввины, проповедники - и вместе с ними простые евреи, бедняки и нищие. Рабби Нахман умел с каждым найти общий язык. Однако сам он стремился привлечь к себе прежде всего людей, способных постичь глубину его учения и нести его другим.

Яркой звездой в созвездии учеников и последователей рабби Нахмана блистает рабби Натан Штернгарц. Рабби Натан происходил из почтенного и состоятельного семейства. В юности он приобрел известность своими знаниями и разносторонними способностями. Он женился на дочери рабби Давида-Цви, раввина Шаргорода, знаменитого в своем поколении ученого и праведника. Рабби Натан познакомился с будущим учителем в 1802 году. С первой же встречи между ним и рабби Нахманом установилась удивительная, ни на что не похожая связь. Впервые увидев рабби Натана, рабби Нахман сказал: "Мы давным-давно знаем друг друга, мы только расстались на некоторое время". Именно рабби Натану довелось собрать, упорядочить и опубликовать духовное наследие своего учителя. Эту работу он начал еще при жизни рабби Нахмана, но большая часть ее была выполнена уже после его кончины. Если бы не рабби Натан, едва ли из учения рабби Нахмана что-то уцелело, помимо нескольких разрозненных высказываний.

Все свои силы, способности, энергию, по существу, всю свою жизнь рабби Натан посвятил распространению идей учителя. Все изданные книги самого рабби Нахмана и первые книги о нем - плод усилий рабби Натана. Он был не только их редактором и обработчиком, но также автором, творцом, ибо продолжал и развивал учение рабби Нахмана. Его книга "Ликутей-тфилот" ("Сборник молитв") - поэтический шедевр. Эта книга написана по просьбе самого рабби Нахмана, который хотел, чтобы его мысли и идеи были воплощены в молитвах. Эти тексты, составленные рабби Натаном, пленяют сердце, они истинно поэтичны и в то же время весьма содержательны и действительно отражают учение рабби Нахмана.

Творческий дар рабби Натана проявился в его книге "Ликутей-hалахот" ("Сборник hалахот"). В ней он не ограничивается интерпретацией идей учителя, но развивает и совершенствует их. Не случайно именно он возглавил движение браславских хасидов после смерти рабби Нахмана. Однако при этом рабби Натан категорически отказался от титула адмор, предпочтя навсегда остаться учеником великого учителя. Этот прецедент создал уникальную ситуацию в мире хасидизма: у браславских хасидов нет ребе во плоти. Они по сей день хранят верность своему единственному духовному лидеру - рабби Нахману.

Несмотря на преследования, которым они подвергались, и свою изолированность, последователи рабби Нахмана продолжали жить по его заветам. Они создали множество произведений, разъясняющих и развивающих учение рабби Нахмана.

Свои истории рабби Нахман начал рассказывать в 1806 году. Обычно это происходило после бесед с толкованием Торы, посвященных определенной теме.

Большинство историй, среди них самые пространные и значительные, рабби Нахман поведал в последний год жизни. Важнейшая из них - "Семь нищих" - была рассказана за полгода до смерти.

Хасидский мир буквально наводнен историями, передаваемыми изустно из поколения в поколение, однако "Истории о необычайном" стоят среди них особняком. Их своеобразие неповторимо. Как правило, хасидская история - это рассказ об определенном человеке, о его праведности, деяниях и святости, о чудесах, сотворенных им, или о словах мудрости, произнесенных им, и о связанных с ним обычаях. В отличие от них "Истории о необычайном" облечены в художественную форму. В жанре волшебной сказки рабби Нахман выражал свои идеи, высказывал мысли на разные темы. Не случайно его истории композиционно и сюжетно близки к народным сказкам, еврейским и нееврейским, бытовавшим в то время.

Однако было бы ошибкой отождествлять "Истории о необычайном" с жанром литературной сказки, в котором творили, например, Ханс-Кристиан Андерсен, Оскар Уайльд, Франц Кафка (параллели между произведениями которого и сказками рабби Нахмана несомненны), Герман Гессе и другие. Литературная сказка, как всякий литературный жанр, выражает идеи автора с помощью художественных образов и символов, в то время как "Истории о необычайном" насыщены Торой, они содержат и выражают ее подобно другим книгам рабби Нахмана - например, "Ликутей-Маhаран". Вместе с тем в этой книге тоже можно найти вымышленные истории, с помощью которых рабби Нахман доносит до нас скрытую мудрость Торы. Они тоже облечены в художественную форму, так же поэтичны.

Рабби Нахман хорошо понимал особенности избранного им жанра. Он предварил свои "Истории" словами: "Отныне я буду рассказывать вам сказки" - и добавил, что с помощью сказок надеется раскрыть свое учение с новой стороны, позволяющей еще глубже проникнуть в него. В то время, публично толкуя Тору, рабби Нахман отчасти объяснил свой подход к ее комментированию.

По его словам, люди порой не в состоянии воспринять Тору в истинном виде, без покровов, и потому "надо накинуть на ее лик (на ее внутреннюю сущность) покрывало вымышленных историй". Причин этому, по его словам, три: "Когда исцеляют слепого, не снимают повязку сразу, чтобы свет не ударил по глазам. Это касается и тех, кто долго пробыл во мраке или во сне. Вторая причина: приходится скрывать свет, чтобы внешние силы (силы зла) не овладели им. И, наконец, третья: зло, овладев светом, не даст ему распространиться, и потому надо скрыть его, чтобы оно осталось неузнанным".

Далее рабби Нахман перечисляет способы, которыми пользуются мудрецы, чтобы раскрывать своим воспитанникам суть Торы в соответствии с их уровнем, и завершает так: "Но есть ученики, которые пали так низко, что уже невозможно пробудить их ничем, кроме историй из прошлого, откуда все семьдесят ликов Торы черпают жизненность".

"Истории о необычайном", которые сам автор называл "Историями из прошлого", содержат все тайны Торы во всем многообразии ее ликов. Однако на каждый тайный лик наброшен такой плотный покров, что на расстоянии этот лик просто не разглядеть. И потому каждый может приблизиться, удостоиться откровения и прозреть.

Рабби Нахман умер совсем молодым в 1810 году. Он завещал похоронить себя в Умани рядом с братской могилой тысяч евреев, зверски убитых во время событий, известных в истории Украины как Колиивщина...

В наше время в дни празднования Рош  а-Шаны  тысячи паломников-хасидов приезжают в Умань встретить Новый год у могилы своего Учителя. В этом году они будут отмечать и 200-летие со дня смерти рабби Нахмана - великого цадика, чья мудрость пережила века.