Великий импресарио

Более тридцати лет прошло, с тех пор как ушел из жизни Сол Юрок, которого до сих пор считают непревзойденным импресарио. Нет ни одного знаменитого артиста, как в Старом, так и в Новом свете, который бы с теплотой не вспоминал об этом необыкновенном человеке. Кто бы мог подумать в начале двадцатого века, что восемнадцатилетний еврейский юноша из небольшого городка черты оседлости очень скоро приобретет и до конца жизни не уронит славу выдающегося деятеля искусства международного масштаба.

Он родился 9 апреля 1888 года в семье средней руки лавочника Израиля Гуркова в городке Подгар у самой границы Украины и России. Никаких артистических и тем более музыкальных талантов за Соломоном не замечалось. Впоследствии в своих мемуарах Сол Юрок вспоминал, что пытался научиться играть на балалайке, но из этого ничего не вышло. Когда парню исполнилось 18 лет, отец вызвал его для серьезной беседы, вручил тысячу рублей, что по тем временам было приличными деньгами, и направил в Харьков - учиться торговому ремеслу.

Но вместо Харькова Соломон вскоре оказался на знаменитом «Острове слез» недалеко от Нью-Йорка. По дороге в Харьков он встретил своего давнего приятеля и тот уговорил его вместе отправиться в Америку.

Он не только согласился, но и уговорил поехать с ними свою юношескую любовь Тамару Шапиро. Начались обычные иммиграционные формальности. Ни Соломон, ни его попутчики не знали ни одного слова по-английски. С трудом разобрав, что хочет от них американский чиновник Соломон называет свою фамилию - Гурков. Произнесено оно было на том диалекте, как говорили в Подгарах с мягким «г» и чиновник, закивав головой, показывая, что он все понял, вручил Соломону документы, в которых он значился, как Сол Юрок. Уже впоследствии, организуя гастроли русских знаменитостей в США, он представлялся чисто по-российски: Соломон Израилевич, и очень любил, когда к нему обращались не мистер Юрок,   а  по имени и отчеству.

Первые шаги Сола в Америке долгое время были покрыты туманом. Еще при жизни он написал и издал две книги своих мемуаров. Первая из них под названием “Impresario: A Memoir” была опубликована в 1946 году,  а  вторая “S. Hurok Presents: A Memoir of Dance World” в 1953. Окончательная картина прояснилась, когда 8 лет назад вышла в свет книга Harlow Robinson “The Last Impresario: The Life, Times, and Legacy of Sol Hurok” Эта капитальная монография американского русиста профессора Робинсона написана на основе документов из архива Юрока, воспоминаний его родственников и друзей. Среди них значатся Исаак Стерн, Айседора Дункан, Рудольф Нуриев, Александра Данилова и многие, многие другие.

Итак, в мае 1906 года юный Соломон оказался в Нью-Йорке практически без гроша в кармане и совершенно не представляя, чем же он может заняться. Первым делом он пристроил Тамару у ее замужней сестры, которая жила в Бруклине. Затем обменял последние русские три рубля на полтора доллара, поужинал, одолжил у знакомого эмигранта деньги и отправился к своим родственникам в Филадельфию. За полгода своей жизни в Филадельфии, как писал Юрок, он переменил 18 работ. Чем только не пришлось заниматься: мойщиком бутылок и разносчиком газет, затем он становится бродячим торговцем.

Английского он не знал и объяснялся преимущественно мимикой. Его не понимали – в одном месте облили водой, в другом натравили на него собаку. Он пошел на курсы английского, но так и не овладел им до конца жизни. Но сам решил, что знает английский и устроился кондуктором трамвая. В его обязанности входило громко объявлять названия остановок. Но его не понимали и вскоре с этой работы выгнали. В ряде своих интервью уже после того, как имя Сола Юрока стало известным, он уверял, что знает шесть языков. После одного из таких интервью его близкий друг знаменитый скрипач Исаак Стерн заметил: «Да, Юрок знает шесть языков и все они – идиш». Действительно на всех языках он говорил до конца жизни с сильнейшим русско-еврейским акцентом.

Филадельфия не понравилась Юроку, и он возвращается в Нью-Йорк. Устраивается продавцом в магазин скобяных изделий, где работал за доллар в день. Но как вспоминал он впоследствии, за комнату платил всего 4 доллара в месяц.

Вскоре он становится членом американской социалистической партии, исправно посещает социалистические митинги и собрания, участвует в их подготовке. Чтобы привлечь на собрания побольше народа, Юрок стал приглашать на них певцов и музыкантов. Вначале это были малоизвестные артисты, но однажды Юрок уговорил ( а  уговаривать он умел) восходящую звезду того времени скрипача Ефима Цимбалиста. Именно Цимбалист стал первым из звезд, которых представил публике импресарио Сол Юрок. В 1908 году он женился на Тамаре Шапиро, которая в брачном свидетельстве сменила свое имя на Мари. Через три года у них родилась их единственная дочь.  А  Юрок продолжал работать,  а  вечерами и по воскресеньям устраивал концерты.

Во время гастролей Шаляпина в Америке Юрок покупает самый дешевый билет на галерку в "Метрополитен-опера". После оперы «Мефистофель» он замечает своему приятелю, что надеется в будущем представлять американской публике артистов такого ранга,  а  может и самого Шаляпина. Приятель усмешливо хмыкнул.

Идея стать импресарио Шаляпина настолько овладела Юроком, что он стал одно за другим слать Шаляпину письма с предложением организовать его выступления в Америке. Однако адресат упорно молчал. Юрок же настойчиво продолжал писать.

Прошло несколько лет и вдруг Юрок получает телеграмму, в которой Шаляпин назначает встречу в Париже. Юрок бросает все дела и устремляется в Париж. В Гранд Отеле Шаляпин встречает Юрока, говорит, что в Америку он не поедет. Американские музыкальные критики смертельно обидели его во время прошлых гастролей и предлагает Юроку, раз уж он приехал, посетить Лувр, осмотреть Эйфелеву башню и другие достопримечательности этого великого города. Увидев обескураженное лицо и поняв, что шутка приобрела не совсем хорошее звучание, приглашает его на ужин. На ужине Шаляпин знакомит его с композитором Массне, представляя Юрока, как своего импресарио.

Несолоно хлебавши, вернулся Юрок в США. Прошло семь лет, и он организовал гастроли Шаляпина в Америке. На сей раз все три сезона прошли с триумфальным успехом и с тех пор Федор Шаляпин стал называть своего импресарио Соломончиком. Чем Юрок гордился всю свою жизнь. С 1921 по 1927 он организовывал концерты Шаляпина в США, но, начиная с 1927 года, их сотрудничество прекратилось. Через 10 лет, в 1937 году при очередном приезде в Европу Юроку выпала роль передать Шаляпину приглашение Сталина вернуться в СССР.  А  началось это год назад. Начиная с 1926 по 1937,  а  затем с 1955 и почти до конца жизни, Юрок почти ежегодно посещал СССР. В 1936 году он смотрел во МХАТе спектакль «Дни Турбиных». В антракте Немирович-Данченко представил его Сталину, как американского импресарио Шаляпина.

– Что делает Шаляпин? – спросил Сталин. – Почему не приезжает в Москву?

– Полагаю, – ответил Немирович-Данченко,- что ему нужно много денег, и он делает их за границей.

– Мы дадим ему денег, если ему нужны деньги, – сказал Сталин.

– Ну, и еще дело в жилье, вы знаете, у него большая семья.

– Мы дадим ему дом в Москве. Мы дадим ему и дом в деревне. Скажите ему, чтобы приехал домой.

Юрок передал Шаляпину приглашение Сталина, но тогда он не отреагировал.  А  в беседе со своими близкими заметил: «К этим сволочам не хочу даже мертвым».

Все без исключения биографы Юрока в один голос утверждают, что Америка в неоплатном долгу перед этим импресарио, который познакомил Америку с балетом. Если в начале двадцатых годов балет изредка ставили только в нескольких крупных городах США, то ныне это наиболее популярный вид театрального искусства. В немалой степени этому способствовало близкое знакомство Юрока с выдающейся российской балериной Анной Павловой. Впервые Юрок увидел ее представление в январе 1916 года и на всю жизнь стал поклонником русского классического балета. Балет стал для него важнейшим из искусств. Тесное сотрудничество выдающейся балерины и идущего в гору импресарио началось с сезона 1921-22 гг. и не прерывалось до ее последнего тура в Америке в 1925 году.

Их отношения вышли за деловые рамки и перешли в многолетнюю тесную дружбу. Эта дружба дала пищу сплетникам предполагать, что она переросла в любовь. Впрочем, если любовь и была, то только со стороны Юрока, влюблявшегося во всех выдающихся артистов, которых он представлял американской публике. Об их тесных дружеских отношениях свидетельствует и такой факт, что однажды Павлова раскрыла Юроку семейную тайну – она была незаконнорожденной дочерью известного российского богача-еврея Полякова, хотя ее официальным отцом считался крестьянин Матвей Павлов.

Танцевать ей приходилось часто в совершенно неприспособленных помещениях. Однажды ей пришлось делать пирует в луже воды, оставшейся на сцене после дождя. Успокаивая своего огорченного импресарио, балерина сказала: «Здесь люди, которым мы нужны, и это доставляет мне радость большую, чем тогда, когда я танцую в Метрополитен-опера».

К середине 1920 годов Сол Юрок становится заметной фигурой культурной жизни США. Его офис уже располагался в самом центре Нью-Йорка на 42-й улице, недалеко от 5-й авеню. Не имея ни музыкального, ни другого систематического образования, он обладал безупречным нюхом на таланты и безошибочно предсказывал артистический успех. В 1926 году Юрок организовал в Америке гастроли московского еврейского театра «Габима». С этого времени он постоянно привозил на гастроли выдающихся советских артистов и творческие коллективы.

Именно Юрок познакомил американскую публику с такими исполнителями как скрипачи Давид и Игорь Ойстрахи, Леонид Каган, Виктор Третьяков, Валерий Климов; виолончелист Мстислав Ростропович (на фотографии, подаренной Ростроповичем Юроку написано:

Если ты умен и юрок,

Не насилуй интеллекта:

Нету лучшего агента,

Чем великий наш Сол Юрок);

пианисты Святослав Рихтер, Владимир Ашкенази, Эмиль Гилельс; певицы Елена Образцова, Галина Вишневская, Людмила Зыкина. Сколько теплых слов посвятила последняя в своих воспоминаниях Солу Юроку.  А  Галина Вишневская писала: «С Юроком вы чувствовали себя защищенными… Если он брался работать с артистом, вы могли быть уверенными, что он сделает для вас все возможное,  а  иногда невозможное».

Великолепно зная, как «родимое» социалистическое государство грабит своих выдающихся артистов, выдавая им нищенские «командировочные», Юрок кормил их за свой счет, дарил ценные подарки и каждый раз предупреждал, чтобы в Москве об этом ни слова. Бывшие лидеры СССР тесно связывали советско-американские отношения с культурным обменом. И нельзя забывать, сколько трудов стоило Юроку в разгар кубинского кризиса не прервать гастроли Большого театра в США. Американские зрители тепло встречали эти выступления, и немало усилий потратил Юрок, чтобы убедить общественность в непричастности знаменитых артистов к политике своей страны.

Он в разное время организовал гастроли не только балета Большого и Кировского театров, но и ансамбля Игоря Моисеева, МХАТа, театра Сергея Образцова и ряда других творческих коллективов.

Юрок не только привозил в США советских артистов, но ознакомил советских слушателей с игрой Исаака Стерна, пением Жана Пирса и, конечно, с пианистом Ван Клиберном. И чтобы не создалось впечатления, что Юрок занимался только советскими исполнителями, следует отметить и такие коллективы как балет Монте-Карло, балет Дягилева, королевский балет. Он организовывал в Америке выступления беглых советских артистов Барышникова, Нуриева, вытесненных из страны Ростроповича и Вишневской,  а  также ряда известных исполнителей из Латинской Америки.

Особо следует остановиться на роли Юрока в судьбе выдающейся негритянской певицы Мариан Андерсон. Его уговорил прослушать эту певицу с изумительным контральто его парижский друг пианист Артур Рубинштейн. Юрок очень сомневался, сумеет ли чернокожая певица в Америке обеспечить сбор. Но прослушав ее, незамедлительно подписал контракт.

Однако в США организовать ее концерты было очень сложно. Так, в Вашингтоне владельцы концертных залов наотрез отказались сдавать помещения. Тогда Юрок решил использовать для выступления Андерсон Мемориал Линкольна. Более 75 тысяч зрителей, затаив дыхание, слушали восхитительный голос певицы у мраморных ступеней мемориала. Ее имя стало затем символом борьбы за расовое равноправие. И приходится сожалеть, что ныне антисемитствующие афроамериканские политиканы типа Луиса Фаррахана и иже с ним забыли, что ключевую роль в создании этого символа сыграл еврейский эмигрант Сол Юрок.

Сол Юрок к началу 1930 годов был уже известным человеком, неоднократно посещал СССР, но на просьбы разрешить посетить свой родной городок получал отказы. Один раз ему разрешили встретиться со своими близкими в Минске. Туда приехала его мать и другие родственники. Отца Сола арестовали в конце двадцатых в период борьбы с лавочниками, и он умер в тюрьме. Не разрешили ему приехать и на похороны матери.

В Америке далеко не всем нравилась деятельность Юрока в установлении культурных контактов с СССР. Так, в 1972 году экстремисты из Лиги защиты евреев взорвали бомбу в его офисе в знак протеста против антисемитской политики правительства Советского Союза. Они заявили, что мосты культуры не будут строиться на трупах советских евреев. В результате взрыва было ранено 13 человек, и погибла сотрудница офиса Айрис Конес, еврейка по национальности. Этому печальному событию посвящено известное стихотворение Евгения Евтушенко. Впоследствии руководство Лиги защиты евреев официально заявило, что этот взрыв дело рук отдельных экстремистов и осуществлено без согласия ее руководства. И даже довольно прозрачно намекалось, что это провокация, о которой знало ФБР, но не предотвратило ее.

Этот взрыв не испугал Юрока и летом 1973 года он подписал в Москве контракт на гастроли оперной труппы Большого театра в Метрополитен-опера в 1975 году. Но до этих гастролей он не дожил. 5 марта 1974 года Сол Юрок скоропостижно скончался в офисе банка «Чейз Манхеттен», куда пришел, чтобы договориться со своим старым знакомым, президентом банка Дэвидом Рокфеллером об организации концерта «Нуриев и друзья».

Юрок не принимал активного участия в еврейской жизни, и трудно было найти синагогу, которая бы достойным образом провела погребальную церемонию. (Необходимо заметить, что когда вскрыли завещание Юрока, то значительные суммы его весьма приличного состояния были завещаны еврейским религиозным, общественным и культурным организациям). Его дочь и друзья решили провести панихиду в Карнеги-холле. Она состоялась 9 марта 1974 года и около трех тысяч человек пришли на это последнее представление Великого импресарио. Среди них были звезды американской и мировой культуры, благодарные зрители, общественные и политические деятели (СССР представлял полномочный представитель в ООН Яков Малик).

 А  самые проникновенные слова произнесла на панихиде Мариан Андерсон: «Он положил начало сотням карьер, он воодушевил тысячи других – и этим внес чувство радости и наполненности в жизнь миллионов».

Похоронен Сол Юрок на Temple Israel Cemetery около Нью-Йорка, где покоятся и знаменитые братья Гершвины.