Собака как средство передвижения, или
Кто приведет слепого в синагогу

Отношение современной ортодоксии к домашним животным в лице cобак и кошек - тема неисчерпаемая. На этот раз мы поговорим о конкретной галахической проблеме – отношении к собакам-поводырям, которые являются не роскошью, не «братьями меньшими» или там «четвероногими друзьями»,   а  средством передвижения для своих слепых хозяев.

Завести собаку-поводыря и пользоваться ее помощью в повседневной жизни религиозному еврею не возбраняется – современный иудаизм, насколько можно судить, ничего не имеет против. Но как только такой еврей соберется в синагогу помолиться, на его с собакой пути возникнет серьезная проблема.

Поскольку многие авторитетные раввины полагали и продолжают полагать, что любой собаке, даже собаке-поводырю, в доме молитвы решительно не место. Таким авторитетом был польский реббе Менахем-Мендель Кашер (1895-1983), после Второй мировой войны ставший одним из самых уважаемых раввинов Америки. По словам рава Кашера, Тора категорически запрещает приносить в Храме жертву, приобретенную на выручку от продажи собаки:

Не вноси платы блудницы и цены пса в дом Господа Бога твоего ни по какому обету, ибо то и другое есть мерзость пред Господом Богом твоим.

(Втор 23:18)

Отсюда, — пишет р. Кашер, — мы учим, что запрещено приводить собаку на территорию Храма.  А  поскольку уже в Талмуде синагога названа «малым святилищем», этот запрет распространяется и на нее. И поэтому слепой, придя в синагогу с собакой-поводырем, должен оставить ее у входа и воспользоваться помощью кого-либо из зрячих прихожан.

Как отмечали оппоненты, аргументация Кашера неубедительна. Во-первых, стих из Второзакония не доказывает, что собаке-поводырю воспрещен вход в Храм. Во-вторых, законы поведения в Храме отличаются от законов поведения в синагоге по целому ряду пунктов; например, в синагоге в отличие от Храма можно носить обувь (см. Вавилонский Талмуд, Брахот 62б).

Однако рав Кашер – не единственный «кинофоб» в современном иудаизме. Если он ссылается на библейские предписания, то два других авторитета — рав Яаков Брейш из Швейцарии и рав Соломон Браун из США — обосновывают тот же запрет, апеллируя к практике других религий. Ссылаясь на мнение Хатам-Софера, лидера ортодоксального еврейства начала XIX века, они утверждают, что если неевреи запрещают что-либо в своих храмах, то и евреи должны следовать этому запрету применительно к синагогам, дабы их религия не подвергалась насмешкам и поношению. Христиане не допускают в церковь собак-поводырей, — следовательно, в синагогах им тоже не место. Однако, как верно отметили критики позиции Брейша-Брауна, многие христианские деноминации в западных странах не имеют ничего против допуска собак-поводырей в свои храмы. Некоторые же критикуют подход Брейша-Брауна в целом, то есть ориентацию на самые строгие (или, если угодно, обскурантские) запреты в других религиях (так, Брейш высказывался против искусственной инсеминации – исключительно на основании запрета оной некоторыми католическими авторитетами).

Впрочем, другие, не менее уважаемые раввины к собакам вообще и собакам-поводырям в частности относятся вполне лояльно. Один из них — рав Моше Файнштейн, считающийся одним из крупнейших галахических авторитетов прошлого века. В своих респонсах он разрешает слепому входить в синагогу с собакой-поводырем, ссылаясь на следующие слова Иерусалимского Талмуда:

Рабби Йегошуа бен Леви говорил: синагоги и дома учения построены, чтобы мудрецы могли там есть и пить. […]

Рабби Ими говорил учителям, обучающим детей [и находящимся в синагоге на протяжении всего дня], чтобы те пускали любого мудреца вместе с его ослом.

Если, — рассуждал рав Файнштейн, — во времена Талмуда даже присутствие осла не считалось несовместимым со святостью синагоги, то слепой со своей собакой-поводырем тем более не могут нарушить эту святость.

Несколько иные аргументы использовал рав Аарон Лихтенштейн, репатриировавший в Израиль из США и до недавнего времени возглавлявший йешиву «Хар Эцион» в поселении Алон Швут. Согласно Вавилонскому Талмуду (Брахот 63а), в синагоге разрешено то, что человек считает допустимым в своем доме, и наоборот. К примеру, запрещено проходить через синагогу, чтобы срезать путь, поскольку обычно человек не превращает в проходной двор свое собственное жилище. Однако большинство из нас без всяких сомнений пустят к себе домой слепого с его собакой; следовательно, галаха не воспрещает и присутствие их в синагоге.

На наш взгляд, существует еще одно нетривиальное свидетельство, которое подкрепляет позицию р. Файнштейна и р. Лихтенштейна и которое, насколько нам известно, ни разу не всплывало в галахической литературе, посвященной присутствию собак в синагоге. Речь идет о картинах известного голландского художника Эмануэля де Витте (1617-1692).

Автор многочисленных портретов,  а  также картин на мифологические и религиозные сюжеты, де Витте сделал себе имя на изображении храмовых интерьеров. В основном он, естественно, рисовал церкви. Однако среди его работ есть несколько изображений внутреннего убранства знаменитой сефардской, или португезской, синагоги в Амстердаме.

До середины прошлого века существовало три изображения португезской синагоги кисти Де Витте. Сегодня их сохранилось два: одно, самое большое, хранится в Музее Израиля в Иерусалиме, второе – в Королевском музее Амстердама. Третья картина до 1945 года экспонировалась в берлинском Музее кайзера Фридриха, дальнейшая ее судьба неизвестна, сохранились лишь ее фотографии. Три эти картины различаются некоторыми деталями. Однако на всех трех на переднем плане изображены собаки!

Известно имя заказчика по крайней мере одной из этих картин. Им был весьма состоятельный член сефардской общины Амстердама Давид де Авраам Кардозо. Судя по тому, что в своем завещании Кардозо упомянул картину де Витте отдельным пунктом (банкир передал ее другому португальскому еврею, некому Яакову Нунесу Энрикесу, которого назвал своим ближайшим другом), это полотно имело в его глазах значительную ценность. Своими душеприказчиками Кардозо назначил синдиков общины, которые обошлись с картиной со всем уважением.

Изящные собачьи силуэты на переднем плане характерны для живописи той эпохи, и сам Де Витте регулярно помещал собак на картинах с изображением церковных интерьеров. Поэтому трудно судить, действительно ли он видел собак в амстердамской синагоге или же просто решил изобразить еврейский храм в привычной манере. Однако совершенно очевидно, что это изображение не казалось оскорбительным ни амстердамским евреям, ни руководителям местной сефардской общины. Нельзя также забывать, что оная община, состоявшая из маранов и их потомков и совсем незадолго до Де Витте вернувшаяся к иудаизму, вовсе не являлась эталоном ультраортодоксии. Разумеется, мы не предлагаем, ссылаясь на изображенный де Витте «прецедент», устраивать в синагоге собачью выставку. И все же, на наш взгляд, эти картины и отношение к ним еврейского Амстердама могут служить дополнительным доводом, чтобы не клеймить «святотатством» визит слепого в синагогу вместе с собакой-поводырем.