Голда Меир и уроки капитуляции в Шенау

Демонстративный протест Голды Меир против капитуляции Бруно Крайского перед террористами заставил последнего искать альтернативные пути решения проблемы транзита советских евреев, ехавших в Израиль через Австрию.

Импровизация Голды

Как справиться с террористической угрозой? И можно ли с ней справиться вообще? Пытаться договориться с ними - или не пытаться? Но тогда погибнут ни в чем не повинные люди. Возьмем, к примеру, дело Шенау. Эта позорная история стала примером капитуляции перед арабами европейской страны в 1973 году.

...В тот день депутаты Совета Европы принимали премьер-министра Израиля Голду Меир. 400 делегатов из разных стран с любопытством и интересом разглядывали пожилую женщину с трагическим еврейским лицом и тяжелым взглядом, которая приехала в Страсбург по приглашению СЕ, чтобы защищать здесь интересы Израиля.

Голда Меир обычно предпочитала импровизацию, но так как дипломатический протокол требовал представить речь заранее, выступление все же должно было быть подготовлено. Будучи референтом премьер-министра, я взялся за подготовку ее обращения к депутатам Совета Европы. Дело это было нелегкое. В ходе работы я отверг десяток, если не больше, версий, оставил в творческих порывах следы от зубов на шариковой ручке, перебрал дюжину различных вариантов обращения и, стремясь сделать текст как можно более ясным, выразительным и лаконичным, отправил в мусорную корзину пачку бумаги. В своем стремлении к красноречию я использовал многочисленные образы, аналогии и обороты и в конечном счете написал текст, который показался мне удобоваримым.

Обращение было отпечатано и представлено Голде. Текст был рассчитан на то, чтобы произвести максимальное впечатление на европейцев и добиться от них поддержки в борьбе за право советских евреев репатриироваться на историческую родину.

Стержнем речи было библейское изречение «Отпусти народ мой!». Репатриация советских евреев увязывалась с урегулированием ближневосточного конфликта и просьбой к европейцам «сделать все, чтобы превратить Ближний Восток в модель мирного сосуществования, подобную той, что существует в современной Европе». В речи цитировались слова известного европейского политика Жана Моне, который сказал, что «мир зависит не только от соглашений и обещаний, но и от создания условий, которые пусть и не способны изменить человеческую природу в корне, но будут определять условия поведения людей по отношению друг к другу, с тем чтобы они могли жить в мире».

К моему удивлению и глубокому разочарованию Голда не произнесла ни слова из подготовленного мною с такими страданиями текста. Вместо этого она обвела достопочтенное собрание тяжелым пристальным взглядом, выдвинула вперед челюсть, что свидетельствовало о ее воинственном и непреклонном настрое, провела ладонями обеих рук по седым волосам и, размахивая написанной мною речью, едким тоном произнесла фразу, которая мне запомнилась на всю жизнь. «У меня в руках готовая речь, копии которой, как я полагаю, у вас перед глазами. Однако в последнюю минуту я решила не обращаться к написанному тексту и говорить с вами без протокола,   а  так, как чувствую. Я делаю это в свете того, что произошло за последние несколько дней в Австрии».

Голда Меир решила, что с учетом недавних событий в Австрии, произошедших прямо перед ее визитом в Страсбург, было бы абсурдом и даже идиотизмом придерживаться установленного протокола и выступать с речью перед европейскими депутатами, словно ничего не произошло.

Капитуляция в Шенау

Итак, что же произошло в Австрии? В то же время, когда Голда вылетала в Страсбург, поезд из Вены, в котором находились советские евреи, был захвачен двумя арабскими террористами в момент, когда состав пересекал австрийскую границу. Семеро евреев были взяты в заложники, в том числе 73-летний человек, больная женщина и трехлетний ребенок. Террористы выдвинули ультиматум: до тех пор пока австрийское правительство не закроет перевалочный пункт "Сохнута" в Шенау, они не только будут убивать заложников, но и превратят Австрию в мишень своих вылазок.

После захвата заложников кабинет министров Австрии во главе с канцлером Бруно Крайским собрался на экстренное совещание и... поспешно капитулировал. Крайский заявил, что перевалочный пункт "Сохнута" будет закрыт в ближайшем будущем,  а  террористы, после освобождения заложников, будут доставлены в аэропорт и оттуда беспрепятственно вылетят в Ливию.

Арабский мир не скрывал своего ликования,  а  взбешенная Голда Меир велела своим советникам организовать вылет из Страсбурга в Вену для встречи с Бруно Крайским, который, как мы помним, был, подобно ей, евреем и социалистом.

«После того, как арабские террористы не смогли превратить в ад жизнь евреев в Израиле, они начали совершать зверства против израильтян и евреев в Европе, при полной поддержке и участии арабских правительств», - заявила Голда тогда на Совете Европы.

Это замечание, вызвавшее оживленный гул в зале, содержало намек трагические события на Олимпиаде в Мюнхене, когда террористы захватили и хладнокровно убили 11 израильских атлетов,  а  правительство Германии вскоре выпустило на свободу убийц в обмен на освобождение похищенного самолета авиакомпании Lufthansa и находящихся в нем пассажиров.

«Конечно же, я хорошо понимаю ваши чувства, - не скрывая сарказма, заявила Голда. - Я прекрасно понимаю чувства премьер-министра европейской страны, который говорит: «Ради Бога, оставьте нас в покое! Воюйте себе на здоровье в вашей собственной стране, но почему мы должны страдать от этого?! Оставьте нас уже в покое, наконец!» Голос Голды звучал все громче и становился все более гневным. «Некоторые правительства, видимо, полагают, что единственный способ избавить себя от этой напасти состоит в том, чтобы вывести свои страны за пределы конфликта. То есть закрыть израильские представительства, сократить связи с Израилем и закрыть путь в Израиль евреям. Это их моральный выбор. Но такого рода выбор должно будет сделать каждое европейское правительство в наши дни», - заявила она.

Ее голос уже гремел, лицо налилось кровью,  а  кулаки рассекали воздух. «Европейским правительствам предстоит решить, каким путем им идти. Всем тем, кто ставит во главу угла закон и цивилизованные нормы, я могу посоветовать: не ведите дела с террористами, не пытайтесь умиротворить их. Любое правительство, которое пытается заключить сделку с террористами, навлекает на себя беду. В Вене демократическое европейское правительство пришло к решению заключить соглашение с террористами. И тем самым подвергло себя позору, ибо предало базисные законы демократии, базисные принципы свободы передвижения, свободу евреев покинуть Россию. Это была победа террора!» - заявила она.

Ее слова были встречены аплодисментами, и, покинув Страсбург, Голда вылетела в Вену, где ее уже ждал Крайский.

Голландский вариант

Бруно Крайский, 60-летний безупречно одетый, крупный человек в очках, встретил Голду уже в своем кабинете. Она хорошо знала его, сына богатого еврейского мануфактурщика из Вены. Голда протянула Крайскому руку, он, поклонившись, пожал ее, не сдвинувшись при этом ни на шаг.

- Садитесь, пожалуйста, г-жа премьер-министр, - произнес он формальным тоном.

- Благодарю вас, канцлер Крайский, - ответила Меир, заняв место в кресле напротив и поставив на пол черную кожаную сумочку. - Я думаю, вы знаете, почему я здесь.

- Полагаю, что знаю, - опять-таки формально, со скучающим видом ответил Крайский.

- Мы достаточно хорошо знаем друг друга, - мягко произнесло Голда.

- Да, действительно, - столь же безразлично ответил Крайский.

- Я знаю также, что, будучи евреем, вы никогда не проявляли никакого интереса к еврейскому государству. Я права?

- Вы правы. Я никогда не скрывал своего мнения, что сионизм не решает проблем, с которыми сталкиваются евреи.

- При этом мы признательны вашему правительству, которое сделало возможным транзит в Израиль тысяч советских евреев через австрийский пункт в Шенау, - дипломатично отозвалась Голда.

- Однако сейчас перевалочный пункт в Шенау превратился для нас в проблему, - с каменным лицом отреагировал Крайский.

- Какую именно?

- С момента своего возникновения он стал объектом террористической деятельности...

Голда оборвала его и, подавшись вперед всем телом, сказала:

- Г-н Крайский, если вы закроете Шенау, это никогда не закончится. В любом месте в Европе, куда будут доставляться советские евреи для их последующего переезда в Израиль, они станут мишенями для террористов.

- Но почему одна только Австрия должна нести это бремя? - с горечью бросил Крайский. - Почему не другие страны?

- Например?

- Например, голландцы. Переправляйте иммигрантов воздушным путем в Голландию. В конце концов, именно голландцы представляют вашу страну в России.

Это было правдой. С того момента, как Москва разорвала дипломатические отношения с Израилем после Шестидневной войны, именно Нидерланды представляли интересы Израиля в Москве.

- О, я уверена, что голландцы готовы взять на себя часть этого бремени и сделают все, что в их силах, - все больше раздражаясь, но пытаясь взять себя в руки, отреагировала Голда. - Тем не менее в настоящий момент они не могут этого сделать по независящим от них обстоятельствам. Это зависит только от русских,  а  русские ясно дали понять, что не позволят советским евреям покидать эту страну авиарейсами из Москвы. Если бы они согласились, нам вообще не нужен был бы транзитный пункт, и мы бы переправляли советских евреев прямыми рейсами из Москвы в Израиль. Единственный путь, на который они согласны, это железная дорога, и Австрия - единственная страна, которая согласилась предоставить евреям транзит.

- Тогда мы будем собирать ваших людей сразу же по их прибытии в Вену и отправлять их в аэропорт, откуда они смогут вылететь в Израиль, - жестко заявил Крайский.

- Это не получится по практическим соображениям. И вы, и я знаем, сколь изнурительна процедура выезда из России и как трудно получить разрешение на то, чтобы покинуть эту страну. Люди теряют работу, гражданство, живут в ожидании разрешения на выезд годами. Получив разрешение, они должны в течение недели собрать вещи, попрощаться со своими близкими и покинуть Советский Союз. Они уезжают без денег, без средств к существованию, с жалкими пожитками. Мы даже не знаем, каково количество репатриантов в поезде, идущем в Вену. Им необходим перевалочный пункт, место сбора. Нам необходим Шенау.

Два разных мира

Канцлер Крайский положил локти на стол и, нервно разминая пальцы, взглянул прямо в глаза своей собеседнице.

- Г-жа Меир, гуманитарный долг Австрии требует от нас оказывать максимально возможную помощь беженцам. Но при этом я не могу подвергать риску свою страну. Я не хочу быть ответственным за любое кровопролитие, которое произойдет на австрийской земле.

- Разве противостоять шантажу террористов не является гуманитарным долгом, герр канцлер? - спросила Голда.

Ее слова, резкие и полные гнева, были похожи на объявление войны. Они положили начало короткой словесной дуэли, которая началась между двумя собеседниками.

- Австрия - маленькая страна. Это не великая держава, обладающая всеми необходимыми средствами, чтобы противостоять шантажу террористов. Наши возможности ограничены, - резко ответил Крайский.

- Я не согласна! Не может быть никаких сделок с террористами, ни при каких обстоятельствах и вне зависимости от размеров страны и ее возможностей. То, что вы делаете, только поощрит их к захвату заложников. Вы предаете еврейских репатриантов!

Канцлер сдвинул брови.

- Я не готов разговаривать в таком тоне, госпожа Меир, я не могу...

- Своими действиями вы открыли двери террору, - уже не пытаясь сдерживаться, бросила ему в лицо Голда. - Вы принесли позор Австрии после уже пережитого ею позора. Только что я вернулась с заседания Совета Европы в Страсбурге. Они почти единодушно осудили ваши действия. Только арабы расхваливают вас на все лады.

- Что ж, больше я ничего не могу сделать, - повысил свой голос австриец, не в силах при этом скрыть смущение.  А  затем, пожав плечами, добавил: - Увы, мы с вами принадлежим к разным мирам.

- К сожалению, так оно и есть, герр Крайский, - саркастически произнесла Голда.

- Вы и я принадлежим к двум очень, очень разным мирам.

Она поднялась из-за стола, взяла свою сумочку и направилась к двери. В этот момент в комнату вошел советник канцлера, сообщивший, что журналисты уже собрались в соседней комнате для пресс-конференции.

Голда отрицательно мотнула головой, показывая, что в этой пресс-конференции нет никакого смысла и что ей не о чем говорить с журналистами. Ей было предельно ясно, что Крайский хотел сохранить хорошие отношения с арабами и ради этого готов был пойти на уступки террористам. В этом и заключалась вся его политика. Все было очень просто. Повернувшись, она сказала на иврите своим помощникам: «Я не хочу выступать с этим человеком. Он может говорить то, что сочтет нужным. Я еду в аэропорт».

Обратившись к самому Крайскому, она презрительно произнесла: «Я воздержусь от участия в пресс-конференции. Мне нечего сказать им. Я возвращаюсь домой». После этого, чтобы избежать вопросов журналистов, она вышла через другую дверь. Спустя пять часов Голда Меир уже приземлилась в аэропорту имени Бен-Гуриона, где ее поджидали израильские журналисты, с нетерпением ожидавшие ответа на вопросы, как прошла встреча с депутатами Совета Европы, и особенно с австрийским канцлером. Голда была холодна и лаконична. «Я думаю, лучший способ описать нашу встречу с канцлером Крайским, это сказать, что он даже не удосужился предложить мне стакан воды», - пренебрежительно произнесла она.

Постскриптум

Перевалочный пункт Шенау для репатриантов из бывшего Советского Союза был закрыт, но демонстративный протест Голды Меир и кампания возмущения, поднятая ею, не оставили Бруно Крайскому иного выхода, кроме как искать альтернативный вариант транзита советских евреев.

...Прошло несколько лет. В 1977 году партия Голды Меир проиграла на выборах Ликуду, Премьером стал Менахем Бегин. В один прекрасный день я шел на встречу с главой канцелярии Бегина Иехиэлем Кадишаем и столкнулся нос к носу со странного вида мужчиной в потрепанной выцветшей одежде, помятой фетровой шляпе и изодранном плаще. Лицо этого человека показалось мне знакомым, и, вглядевшись пристальнее, я узнал в нем торговца барахлом в центре Иерусалима, продающего свой хлам с передвижного лотка.

- Что здесь делает этот лоточник, - спросил я у подошедшего Иехиэля. - Ты его знаешь?

- Конечно! - ответил Иехиэль с невозмутимой миной на лице. - Его зовут Крайский.

- Какой Крайский? - с недоумением затряс я головой, поражаясь странному совпадению имен.

- Шауль Крайский, брат канцлера Австрии Бруно Крайского.

Я замер с открытым ртом, не в силах выговорить ни слова, не понимая, то ли Иехиэль шутит, то ли я участвую в каком-то непонятном мне сюрреалистическом представлении.

- Ты что, решил разыграть меня? - покосился я на него.

- Вовсе нет. Он живет здесь уже много лет. Наш премьер-министр периодически оказывает ему помощь. Этот человек - рьяный приверженец Бегина. Догони его и спроси сам, - также невозмутимо ответил Ихиэль.

Я последовал его совету и догнал торговца. Все, что сказал мне Иехиэль Кадишай, было чистой правдой - передо мной был брат канцлера Австрии Бруно Крайского...