ВОЛЖСКАЯ ЖЕМЧУЖИНА

ИЛЬЯ КАРПЕНКО

Приземляясь в самарском аэропорту, мы предвкушали встречу с «волжской жемчужиной» — самарской Хоральной синагогой. Ей в этом месяце исполняется 100 лет.

Самарцы — люди сдержанно-доброжелательные. Видимо, бурное проявление чувств — не их стиль. Но, постепенно раскрываясь, они становятся удивительно вам близкими, даже родными. Светлые люди!

Нашими заботливыми экскурсоводами по Самаре еврейской стали Михаил Сафрончик, председатель местной религиозной общины, и Циля Сегаль, председатель Общества еврейской культуры «Тарбут лаам». Ну и, конечно же, не оставлял нас своей опекой вездесущий Шломо Дайч, главный раввин Самары и Самарской области.

Самара как пристань «с крепостцой, со служилыми людьми» у места впадения реки Самары в Волгу впервые упоминается в летописях в середине XIV века. Официальная дата основания города — 1586 год, когда по приказу царя Федора Иоанновича под руководством князя Григория Засекина здесь начали строить крепость.

Так, в удивительно живописном месте — в южном конце Самарской Луки, большой излучины Волги, что огибает здесь Жигулевские горы, — зарождался город.

В ХХ веке, в 1941–1943 военные годы, в Куйбышев (так Самара называлась с 1935-го по 1991-й) были эвакуированы правительственные организации, посольства и дипломатические миссии. Кстати, здесь же в годы войны работал Еврейский антифашистский комитет.

Михаил Абрамович показывает многофигурный памятник чапаевцам и находящийся неподалеку бункер Сталина. Здесь же, на высоком холме (или, как говорят волжане, «на юру?»), — великолепный старинный терем из красного кирпича, здание Самарского драмтеатра. В свое время в «Самарской газете» под псевдонимом Иегудиил Хламида публиковал рецензии на здешние спектакли Максим Горький. Наподобие этой: «Баритон вышел на сцену с грацией голодного верблюда и выпустил в зал унылое тремоло...».

Этот «пряничный домик» видел Соломона Михоэлса, Дмитрия Шостаковича, Илью Эренбурга. С именем выдающегося режиссера Петра Львовича Монастырского, возглавлявшего Самарскую драму с 1959 по 1995 год, связана целая эпоха жизни театра. В разное время здесь творили Николай Симонов, Юрий Толубеев, Василий Меркурьев, Владимир Вильнер, Вениамин Смехов.

Говорят, в театре замечательная акустика — благодаря пустым бутылкам, запечатанным сургучом и вмонтированным в стены. Бутылки, надо думать, из-под пива «Жигулевское». Ведь здесь же, на берегу Волги, знаменитый Жигулевский пивоваренный завод, основанный в 1880 году Альфредом фон Вакано и Морицем Фабером. Они воплотили в жизнь идею «европейские технологии на еврейские деньги»: выпускали лучшее в России пиво, хорошо известное и в пабах Европы, правда, как «Венское».

В качестве памятника «главному самолету войны» — прославленному ИЛ–2 — в Самаре на перекрестке Московского шоссе и Кировского проспекта установлен настоящий, извлеченный из карельских болот штурмовик. Немцы называли его «шварце тод», «черная смерть». Наши — «летающим танком».

Но мало кто помнит, что директором завода (Авиазавода № 18, эвакуированного в Куйбышев из Воронежа), с осени 1941 года выпускавшего этих «ангелов неба», был Матвей Шенкман. Без него Красная Армия не получила бы и половины из почти 40 тысяч штурмовиков ИЛ–2, выпущенных советской промышленностью за 1941–1946 годы.

О Матвее Борисовиче рассказывали такую майсу. Приехав в первый раз на завод, он пришел в механический цех. Поздоровавшись со стоящим у станка пожилым рабочим, спросил:

— Скажите, на какой агрегат самолета идет эта деталь?

—   А  вы, извините, кто такой?

— Я новый директор завода. Вы первый рабочий, с которым я разговариваю.

—  А  вы первый директор, который пришел в цех и заговорил с простым рабочим...

...Нам рассказывают и о других выдающихся директорах предприятий Куйбышева-Самары: Иосифе Побережском, Израиле Марьямове, Михаиле Жезлове (Меере Жезлере). И приводят цифры: в «черные» 1940–1950–е годы были сняты 34 директора и 31 главный инженер авиационных заводов — евреи.  А  сколько было выдающихся конструкторов, начальников отделов и цехов, мастеров, технологов, экономистов, простых рабочих! Какие потрясающие люди! И какие трагические судьбы...

Население Самары было смешанное. Там жили русские (их было большинство), жили татары и евреи, жили армяне и немцы, но конфликтов на национальной почве не было. Жители одной национальности к жителям другой национальности относились с уважением, считая, что каждый может молиться богу так, как хочет и умеет (Иосиф Милькин, «Ах, Самара-городок...»).

Известное дело, «два еврея — три синагоги». И Самара в этом смысле не исключение: в миллионном городе мы насчитали двадцать еврейских организаций!  А  150 лет назад, в середине XIX века, в губернском городе на Волге обитало всего... восемь евреев! Причем исключительно мужчин, бывших николаевских солдат-кантонистов, которым предоставлялось право жить вне черты оседлости.

Однако численность еврейского населения в бурно растущей Самаре, обретавшей в ту пору статус «российского Чикаго», неуклонно росла. По имеющимся данным, в 1862 году здесь жили уже 92 еврея, в 1871–м — 339, в 1886–м — 515. В основном это были купцы 1-й гильдии, ремесленники, отставные солдаты, все с семьями. К 1897 году в Самаре было 90 тыс. населения, в том числе 1327 евреев.

Подобному росту способствовала политика местных властей. Городской голова Петр Владимирович Алабин в юбилейном издании «Трехсотлетие Самары» (1886 год) писал о еврейских ремесленниках и торговцах как о «людях сообразительных, трудолюбивых, которых надо всячески привлекать».

Прогрессивно мыслящий человек, как сказали бы сейчас, крепкий хозяйственник, Петр Алабин видел ту великую пользу, которую могут принести предприимчивые и образованные евреи городу и краю, и поэтому предоставлял таковым «вид на жительство». Например, он привлек сюда столяров-краснодеревщиков братьев Исая и Менделя Фуренов, которые прославили город: их имена вошли в книгу «300 лет дома Романовых», в раздел «Золотые руки России».

Много сделал для «прироста» еврейского населения Яков Львович Тейтель, юрист, один из двух некрещеных евреев в судебном ведомстве Российской империи (вторым был Яков Маркович Гальперин, вице-директор Департамента Министерства юстиции, тайный советник). Яков Тейтель более 30 лет служил судебным чиновником в Самаре, стоял во главе многих общественных учреждений. Максим Горький называл его «веселым праведником».

«Кто-то должен был помочь им, бежавшим из Белоруссии, Украины от погромов. Кто? «Именно я», — говорил этот праведник, улыбаясь. Почему? «Ничего не поделаешь, диктатура сердца». «Первый еврей» — так называли в Самаре Я.Л. Тейтеля <...> Ему суждено было стать «еврейским покровителем» в этих бескрайних местах». (Анна Спон, «История еврейской благотворительности в Самаре»).

В 1870-х, при прокладке Оренбургской железной дороги, связавшей Самару с центральными губерниями страны, евреи были и среди руководителей, и среди активных участников этого строительства.

К концу XIX века в Самаре насчитывалось уже 1547 евреев, или порядка 1,8% жителей города.

Конечно же, им нужны были молельные дома и синагоги. Циля Сегаль рассказывает:

— Первая молельня была устроена в доме Маркинсона в 1880 году,  а  вторая — в 1897 году в доме, предоставленном известным в городе предпринимателем Чаковским (кстати, дедом писателя Александра Чаковского). Однако официально губернские власти признали еврейскую общину лишь в 1895 году. Тогда же названные выше молельни были зарегистрированы городской управой.

Старая, построенная кантонистами в 1880 году синагога на улице Чапаевской (бывшей Николаевской) сохранилась: она никогда не закрывалась и больше ста лет без устали служила верующим. Правда, Михаил Сафрончик говорит, что построена была эта синагога раньше официально означенного года: во время ремонта здания под полами находили газеты 1850 года!

В Самаре активно работали еврейские благотворительные организации, в 1909 году в городе открыли отделение Петербургского благотворительного общества. Действовали «Хеврат  а-хнасат  кала» — общество помощи бедным молодоженам — и «Хеврат  а–хнасат  орхим» — для приезжих евреев, не имеющих средств оплатить пребывание в гостинице. В квартире присяжного поверенного Фрейдмана организовали библиотеку-читальню. В 1910–х годах в городе были открыты начальное еврейское училище и отделение Общества для распространения просвещения между евреями в России.

С началом первой мировой войны в Самару хлынул поток евреев, выселенных или бежавших из западных регионов страны. В 1915 году был образован Еврейский комитет помощи жертвам войны. Его учредителями стали известный врач, доктор медицины Шоломович и самарский купец Вайнштейн.

Как рассказывает Михаил Сафрончик, в 1905 году Самара единственная из всех городов Поволжья счастливо избежала черносотенных погромов. Назначенный в декабре 1904 года самарским губернатором действительный статский советник Дмитрий Иванович Засядко прославился своим либерализмом. После первых забастовок 1905 года он убеждал самарских предпринимателей выполнить требования бастующих; добился увольнения ярого черносотенца Владимира Кондоиди с поста вице-губернатора. В июле 1905-го благодаря действиям Засядко в губернии удалось предотвратить еврейские погромы.

«Как только в Самаре укрепилась советская власть, всех самарских купцов арестовали как классовых врагов и, не тратя времени на такие «буржуазные» предрассудки, как следствие и суд, просто взяли да и расстреляли всех» (Иосиф Милькин, «Ах, Самара-городок...»).

В годы гражданской войны и после нее в город потянулись евреи-переселенцы из Украины и Белоруссии.  А  во времена нэпа Самарская губерния стала одним из самых благополучных регионов России. К 1926 году численность евреев в городе составила 7 тыс. человек, или 4% населения!

В 1925 году, рассказывает Циля Сегаль, в Самаре была открыта еврейская школа-семилетка. Директором и учителем математики был замечательный педагог и человек — Яков Наумович Цлаф. В 1932 году он стал одним из первых в СССР кавалеров ордена Ленина.

Идиш — один урок три раза в неделю — преподавал Лазарь Иезикиелевич Засьма. Он же перед еврейскими праздниками вел «антирелигиозную пропаганду», благодаря чему ученики узнавали об истории и традициях своего народа. Жена Лазаря Иезикиелевича Мирра Израилевна Чернякова вела историю, Софья Михайловна Васильева преподавала географию, Нина Лазаревна Паэнсон — математику и химию. Педагоги были очень сильные, в школе царили уважение к детям и особая домашняя атмосфера.

Располагалась школа в двухэтажном особняке на улице Фрунзе (бывшая Саратовская), в доме 57. В 1938–м ее закрыли.  А  тех, кто выступил на собрании за сохранение школы, в 1939–м посадили «за сионистскую деятельность». В годы войны здесь находилось посольство Турции,  а  теперь — детский сад «Теремок».