РУДОЛЬФ ВАЙГЛЬ: ВЕЧНО ЧУЖОЙ

М.ШЕЙНБАУМ

Так уж случилось, что Рудольф Вайгль почти всю жизнь оказывался «persona nоn grata». В довоенной Польше его, профессора Львовского университета, упрекали в том, что он, будучи немцем по национальности, оборудование для своей лаборатории заказывает только на родине предков. В конце тридцатых годов, когда в Польше для приема в вузы евреев были введены ограничения, Вайгль назвал это «средневековым варварством», и его обвинили в недостатке патриотизма.

Во время оккупации, немцы ставили ему в вину тот самый польский патриотизм, а в послевоенной коммунистической Польше его обвинили в пособничестве оккупантам.

Почти вся жизнь профессора Вайгля связана со Львовом. Многие годы в здешнем Институте эпидемиологии научным руководителем был Генрих Мосинг, которому СССР во многом был обязан в победе над сыпным тифом. Нам, студентам мединститута, было известно, что это один из немногих выдающихся львовских ученых-поляков, не уехавший после войны в Польшу. Мы знали также, что в недавнем прошлом Мосинг был учеником и ближайшим сотрудником профессора Рудольфа Вайгля, о котором в институте отзывались с величайшим почтением.

Рудольф Вайгль родился в 1883 году в Чехии. Его родители чешские немцы. В пятилетнем возрасте он потерял отца. Его опекал отчим, поляк по национальности, который в значительной мере заменил ему отца, воспитав при этом в духе польского патриотизма. Рудольф поступил на биологический факультет Львовского университета и уже в студенческие годы стал работать на кафедре зоологии. Под руководством знаменитого зоолога профессора Нусбаума-Хилькевича Вайгль углубился в вопросы морфологии и физиологии живой клетки.

В 1914 году, с началом Первой мировой войны, его мобилизовали в австрийскую армию и прикомандировали к микробиологической лаборатории, руководителем которой был известный ученый-микробиолог Филипп (Пинкус) Айзенберг. Лаборатория включилась в борьбу с эпидемией сыпного тифа среди солдат австрийской армии и русских пленных. Борьба с этой болезнью и стала делом всей дальнейшей жизни Рудольфа Вайгля.

В самом начале Первой мировой войны в австрийской армии заболело сыпным тифом 120 тысяч солдат и офицеров. Половина из них умерли. С 1914 по 1922 год в России сыпным тифом переболело около 25 миллионов человек. Надежных методов лечения тогда не существовало, не было и вакцины для профилактики этого заболевания.

Уже в 1918 году Вайглем была изготовлена вакцина, спасшая жизни многих людей. В процессе работы он сам дважды заразился и переболел сыпным тифом. Изготовленную вакцину впервые испытал на себе. Все дальнейшие изыскания проводились на базе его лаборатории во Львовском университете. Впервые в массовом порядке вакцинация была проведена в 1920-х годах при эпидемии сыпного тифа в предгорьях Карпат.

Позже вакцинацию проводили бельгийские миссионеры во Внутренней Монголии в Китае. Там удалось остановить эпидемию среди местного населения, перестали умирать от тифа и сами миссионеры. Вайгля наградили бельгийским орденом Короля Леопольда и орденом Святого Георгия от Папы Римского Пия ХI. Он был избран почетным членом Нью-Йоркской и Бельгийской академий наук. Вакцина Вайгля нашла себе успешное применение во многих странах Африки. Ученый побывал в Абиссинии (современной Эфиопии), где шла война и свирепствовал тиф. И здесь его вакцина оказала спасительное действие. Вайгль докладывает о своем открытии в комитете Лиги Наций в Женеве, в Шведской Академии наук, во многих столицах Европы. Его лаборатория при Львовском университете становится местом паломничества для ученых из многих стран.

Но нет пророка в своем отечестве. Его не выдвинули даже в члены Польской академии наук. В предвоенные годы он удостоился только премии, учрежденной президентом города Львова. Правда, эта премия оказалась весьма весомой: 10 тысяч злотых. Львиную долю ученый потратил на обновление оборудования в своей лаборатории. Жена успела «выхватить» себе какую-то часть на приличную шубу, а Вайглю, заядлому рыболову, достался спиннинг, привезенный из Стокгольма.

Кстати, к своим хобби — рыбной ловле и стрельбе из лука — он относился, как и подобает ученому, со всей серьезностью. Прежде чем забросить удочки, определял направление ветра, изучал флору и фауну, обитающую на поверхности водоема, экспериментировал с наживкой, использовал приманку, окрашенную в различные цвета. Для стрельбы из лука он сам нарезал стрелы с мудреным оперением, занимался вопросами баллистики.

Говорили, что у него «золотые руки»: он сам изготавливал множество лабораторных приспособлений, внес существенное усовершенствование в строение микроскопа, которое впоследствии с успехом использовала известная фирма «Цейс».

В 1939 году Львов, как и вся Западная Украина, оказался в составе СССР. В Советском Союзе эпидемии сыпного тифа были частыми, и работы профессора Вайгля заинтересовали советское руководство. На базе львовской лаборатории был создан институт по изучению этого заболевания, было налажено серийное производство вакцины. Ею снабжалась Красная армия. В 1940 году институт удостоил своим посещением сам Хрущев, предложивший профессору переезд в Москву и звание академика. Вайгль, не желая расставаться со Львовом, отказался, но принимал активное участие в научной жизни и выступал с многочисленными докладами в Киеве, Харькове, Ленинграде и Москве.

29 июня 1941 года во Львов вступили части вермахта. К работам Вайгля немецкое командование, как и советское, проявило значительный интерес. Случаи сыпного тифа бывали в немецкой армии и раньше, а по мере продвижения ее на восток эта опасность возрастала многократно. Производство вакцины было поставлено на поток.

Вайглю, как немцу по рождению, эсесовским генералом Катцманом, было предложено заполнить документы для обретения статуса «рейхсдойче». В этом случае ученый мог официально возглавить институт. Последовал отказ Вайгля, и институт номинально возглавил присланный из Берлина военный «оберарцт», оказавшийся, впрочем, весьма покладистым человеком.

На деле институтом продолжал руководить Вайгль. Тот же Катцман предлагал ему переехать в Берлин и создать там аналогичный институт. И на это предложение последовал отказ ученого, хотя предложение было высказано в весьма категоричном тоне, а после отказа последовали угрозы, которых Вайгль не устрашился.

Технология производства вакцины требовала разведения в больших количествах переносчиков возбудителя, то есть попросту вшей. Их нужно было кормить до заражения и после него. Для этой цели и существовал огромный штат привитых «доноров», которые и кормили этих малоприятных насекомых, надевая «браслеты», наполненные ими на руки или ноги. Кстати, заражение вшей тифом производилось под микроскопом, при 30-кратном увеличении, путем постановки им клизмы. Для этого Вайгль собственноручно создал тончайшие инструменты. Если попытка подковать блоху — это красивый миф, то постановка клизмы вшам в институте Вайгля была повседневной реальностью.

В начале своей работы такими «донорами» были сам Вайгль и его жена. В дни немецкой оккупации Львова в их рядах значилось много выдающихся личностей, таких как математик с мировым именем, профессор Львовского политехнического института Стефан Банах, профессор-психолог Ян Кройц, профессор-географ Евгений Ромер, дирижер Станислав Строкачевский, поэт Збигнев Херберт. Вознаграждение, которое они за свое «донорство» получали и небольшое добавление к пайку, было не лишним, так как вузы были закрыты. Но главное, за эту «работу» полагалось удостоверение сотрудника института.

Удостоверение это обладало огромной спасительной силой при уличных акциях гестапо и местной полиции. Больно уж грозно выглядели его корочки. Там можно было прочесть: «Институт сыпного тифа и вирусных исследований верховного командования армии». Весомо, не правда ли?

Благодаря документам с этим штампом тысячи подлинных и мнимых сотрудников избежали принудительной отправки в Германию. Документ с таким штампом уберег от ареста многих подпольщиков, членов Армии Крайовой. Институт превратился в своеобразную подпольную явку для этой организации. Вакциной Вайгля снабжались и партизанские отряды, действовавшие вокруг Львова.

По мере продвижения немецкой армии на восток вакцины требовалось все больше. Во Львове был открыт второй институт по ее производству под эгидой фармацевтической фирмы «Байер». Он находился в здании по улице Зеленой, 12, там, где в наши дни находится Львовский институт эпидемиологии. Научным руководителем этого второго института был назначен по совместительству все тот же профессор Вайгль. Открытие нового института было обставлено весьма торжественно, перерезать ленточку должен был сам губернатор Франк. Вайгль придти под благовидным предлогом отказался. Он не желал подавать руки палачу Франку.

Помощь, оказанную профессором Вайглем своим согражданам еврейского происхождения в дни оккупации, переоценить трудно.

Сыпной тиф в Варшавском гетто был повседневным явлением. Известно, что несколько раз сюда из Львова приезжал сотрудник института Вайгля — Генрих Мосинг. Приезжал он совершенно официально, будто бы для забора проб крови у больных. На самом деле он доставлял в гетто вакцину. Это подтвердил уже после войны бывший узник гетто, известный иммунолог профессор Людвиг Хиршфельд, который эту вакцину от Мосинга получал.

Известно, что один из транспортов вакцины содержал целых 30 тысяч доз. Неучтенная немцами вакцина сохранилась во Львове у Вайгля еще с советских времен. Маркировка на ампулах оказалась на русском языке. Этой «неучтенкой» снабжалось и Львовское гетто.

Здесь в бактериологической лаборатории Еврейской больницы работал микробиолог Людвиг Флек, в прошлом ученик Вайгля, в будущем — профессор Люблинского и Варшавского университетов, автор многих открытий в микробиологии, сотрудничавший с профессором Вайглем и обязанный ему своим спасением.

Супружеская пара Майзель своим спасением тоже обязана Вайглю. Он сумел убедить руководство, что без профессора Генриха Майзеля производство вакцины может остановиться. Супруги Майзель в виде исключения проживали в своей старой квартире вне гетто. Генрих со звездой Давида на нарукавной повязке ежедневно шел пешком на работу и с работы. Рядом вышагивал вооруженный немецкий солдат, приставленный к нему для охраны на всякий случай. В институте у Вайгля работала и жена Майзеля. Их дочь Фелицию Вайгль устроил на работу в университетский ботанический сад, и она там пережила годы оккупации. Фелиция после войны стала известным ученым-микробиологом.

Вайгль пытался спасти и своего бывшего учителя, профессора-микробиолога Филиппа Айзенберга, жившего в Кракове. Вайгль предложил ему работу и безопасность в стенах своего института во Львове. Айзенберг отказался, был выслежен, отправлен в лагерь уничтожения Белжец и там погиб.

Инициатором причисления Рудольфа Вайгля к Праведникам народов мира в 2003 году стала пожилая еврейка, которая работала в институте Вайгля и жизнь которой он тем самым спас. Сколько еще евреев было таким образом им спасено, точно неизвестно, но Вайгля называли «львовским Шиндлером». Медаль «Праведник народов мира» во Вроцлавской синагоге «Под белым аистом» (так звучит ее название в переводе с иврита) получала его внучка — Кристина Вайгль-Альберт.

После войны Вайгль заведовал кафедрой биологии поначалу в Краковском университете, затем в Познани. Умер в 1957 году в городе Закопане. Подсчитано, что только в вузах послевоенной Польши работало 74 профессора и доцента из числа бывших учеников Рудольфа Вайгля. Три ректора Вроцлавского университета — его ученики.

В 1948 году он был номинирован на Нобелевскую премию. Но какие-то инстанции коммунистической Польши направили в Нобелевский комитет свои возражения, обвинив его в коллаборационизме. К ним, к сожалению, прислушались.

Остается надеяться на то, что имя Вайгля не будет забыто в Израиле, где многие улицы носят имена Праведников мира. Ей   Б-гу , «неудобный» профессор этого заслужил.