НАЙДЕННОЕ ПОКОЛЕНИЕ

КАТКА КРОСНАР

Несколько еврейских подростков каждую неделю собираются в небольшой комнатушке, расположенной над единственной действующей в Белграде синагогой. Здесь, в молодежном клубе, юные энтузиасты передают свои знания о еврейской жизни детям, которые лишь немногим младше их самих.

«Мы учим детей еврейским обычаям и традициям, и они учатся с удовольствием. Здесь совсем не та атмосфера, в которой они живут дома. В то же время наш клуб — это как бы их второй дом», — говорит студент Деян Джерич, один из лидеров группы. Эти занятия жизненно важны для будущего местного еврейства, убежден лидер Федерации еврейских общин Сербии и Черногории. Ассимиляция и смешанные браки стали нормой в стране, где еврейское население насчитывает всего 3200 человек.   А  это означает, подчеркивает секретарь федерации Давор Салом, что еврейскую молодежь родители не учат еврейским традициям. И потому такую важную роль играет их «второй дом» — молодежный клуб.

«Семьи знают слишком мало, чтобы дать детям достойное домашнее еврейское образование, они полагаются в этом на общину», — говорит Салом. — Однако нынешняя молодежь с особым, ранее невиданным энтузиазмом участвует в деятельности еврейских организаций».

Энтузиазм молодого поколения — залог будущего еврейской общины. В 1990-е годы, когда в стране шли ожесточенные этнические войны,  а  экономика была в упадке из-за торговых санкций, многие молодые югославские евреи переехали в Израиль. Урон, который нанес общине этот исход, ощущается по сей день — десять лет спустя. «Мы утратили целое поколение — тридцати- и сорокалетних. Для общины это серьезная проблема» — убежден Салом.

Президент белградской еврейской федерации Аса Сингер сетует, что его мучает раздвоенность: с одной стороны, он счастлив, что его дочери хорошо в Израиле, с другой, — опечален тем, что она не помогает строить будущее сербской еврейской общины. «Людей можно понять — они уезжали от тяжелой экономической ситуации,  а  потом нас еще бомбили натовцы, — сказал Сингер. — Но нашей общине тяжело — мы все силы отдавали молодому поколению и очень на него рассчитывали.  А  они взяли и уехали. Здесь осталось очень мало молодых людей». Сингер подчеркивает, что в его возрасте — руководителю белградской еврейской федерации уже 80 — ему на смену должен прийти кто-то помоложе. Однако, жалуется Сингер, те немногие молодые люди, которые остались в Сербии, слишком заняты своей основной работой, чтобы участвовать в жизни общины. При коммунизме, добавляет он, «у людей было больше времени на общественные дела».

Община борется с апатией, или, как выражается Салом, «с отсутствием преданности» у большинства ее членов. Если еврейская молодежь страны сильно ощущает свою национальную идентичность, то о людях более старших поколений этого не скажешь. Согласно недавней национальной переписи евреями записались всего 1100 человек — одна треть всех евреев, живущих в стране.

«В коммунистические времена люди боялись записываться евреями, — говорит Сингер, — но и до сих пор, двадцать лет спустя, они не чувствуют себя евреями. Я понять этого не могу».

Сингер предположил, что некоторые люди зарегистрировались в еврейской общине лишь для того, чтобы пользоваться благами, предоставляемыми общиной: получать продуктовые наборы, практическую помощь,  а  еще заводить связи, облегчающие поиски работы.

Давор Салом отмечает, что с тех пор как Югославия раскололась на пять независимых государств, распалась и еврейская община. И жизнь каждой отдельной маленькой общины стала заметно тяжелее. «Раньше у нас была сильная община в 7 тысяч евреев, живущих в разных городах Югославии, мы вместе работали над различными проектами. Теперь мы расколоты на маленькие общины, работать по отдельности тяжелее: меньшими силами труднее достичь прежнего качества» — сказал он.

Несмотря на поддержку «Джойнта», почти половина бюджета общины складывается из пожертвований,  а  в отсутствии закона о реституции имущества, утраченного общиной в годы Холокоста, денег катастрофически не хватает.

«Нам нужно в пять раз больше денег, чем у нас есть», — говорит Салом.

Другая проблема: единственного раввина общины буквально рвут на части — он обслуживает девять сербских общин и еще соседнюю македонскую.

«Мы не боимся открыто проявлять свое еврейство,  а  вот люди постарше и по сей день во власти предрассудков», — сказал 17-летний Реувен Меворах. 20-летний Джерич привел в пример свою собственную бабушку, которая до сих пор боится проявлять свое еврейство.

Очевидно также и то, что нынешние молодые евреи Сербии менее склонны следовать за теми, кто уехал в Израиль десять лет назад, в них живет надежда на продолжение политических и экономических реформ в их стране. «Многие молодые люди уехали в 90-е, потому что здесь у них не было перспективы, но сейчас политическая ситуация улучшается,  а  в ближайшее время, надеемся, улучшится и экономическая» — сказал Джерич. Меворах добавляет: «Я не думаю об отъезде в Израиль из-за тамошней ситуации. У нас здесь было достаточно войн и бомбежек, чтобы стремиться угодить на еще одну войну».