СЕМЕЙНОЙ РЕЛИКВИИ - 200 ЛЕТ

СЕМЕН КАПЛАН

Духовное наследие бесценно. Нашей семейной реликвии — Сидуру в 2005 году исполнилось 200 лет. В течение всего этого времени его вручали самому младшему из сыновей с наступлением еврейского совершеннолетия — бар-мицвы. Этой чести был удостоен и мой отец — Каплан Ицхак бен Меер-Симхе а Коен Гудл (1881–1968) в 1894 году.

Первым владельцем Сидура был мой прадед Каплан Ицхак Бен Меер-Симхе-Бурах а Коен Гудл (1771–1861). Это был высокообразованный по тому времени, мудрый человек и предприниматель. В совершенстве владел английским, французским, немецким языками, с детства знал идиш, иврит, украинский, русский. Строго соблюдал религиозные обычаи, в этом же духе воспитывал и детей. Библиотеку прадед собирал долгие годы. В 1805 году ему подарили первые издания Торы, Сидура и Махзора типографии «Вдова и бр. Роммъ». Прадед очень дорожил ими и завещал потомкам. Он их всегда брал в дорогу с талесом и тфилин. Шестеро детей унаследовали порядочность и доброту, обязательность и любовь к ближнему.

Самый младший из них — Каплан Меер-Симхе бен Авнер (1826–1915) — мой дед — продолжал дело своего отца. У его детей по-разному сложилась судьба. Мой отец — Каплан реб Ицхак бен Меер-Симхе — помогал деду, сопровождал в поездках. Долгими вечерами просиживал в библиотеке прадеда и деда над книгами. После революции неудача за неудачей преследуют отца. Он ищет заработок, чтобы содержать семью. Работает на судоверфях Херсона и Николаева. Практически ничего не заработав, возвращается домой. Голодомор 1932–1933 годов — из дома все вынесено и продано. И только реликвии прадеда и деда остаются неприкосновенными. На них молится отец, обращаясь к   Б-гу  с просьбой сохранить семью, надеясь быть услышанным.

В 1937 году отца репрессируют. Конфискуют дом, имущество. Семью выбрасывают на улицу. Накануне войны отец возвращается из ссылки, а спустя пять месяцев его мобилизуют в ополчение. Старших братьев и сестру отправляют на фронт. Мать с младшей сестрой и мной пытается эвакуироваться в глубь страны. 11 августа 1941 года состав с эвакуированными попадает под бомбежку в Бахмаче. Меня, контуженного, подбирают разведчики 72-го отдельного артполка. С родными встретились случайно в феврале 1942 года в Саратовском 48-м госпитале. Пришли навещать раненых — увидели меня.

Закончилась кровавая война. Отец, старший брат и я возвратились домой после ранений, два брата погибли: один — под Киевом, второй — в Австрии. Возвратились из эвакуации сестра и мать. Встреча — слезы радости и горя, радости — от встречи, горя — от потерь... В доме пусто. И только один сохранившийся Сидур, прошедший, как и родители, через муки ада.

1990-е годы... Восстанавливаются синагоги, работают хеседы, создаются общины. Существенную материальную помощь оказывают «Джойнт», Региональная ассоциация еврейских общин малых городов Украины и много других спонсоров. Собираются библиотеки, появляются новые молитвенники. Но и старые, пережившие своих владельцев, не потеряли свою ценность... Хранение Сидура в семье стало непозволительной роскошью.

Желание передать 200-летнюю реликвию в музей Региональной ассоциации возникло не спонтанно. С Сидуром связана жизнь в течение 200 лет трех поколений нашей семьи. Сидур и история, связанная с ним, должны стать достоянием многих. Передавая председателю Ассоциации Петру Рашковскому 200-летнюю семейную реликвию, выполняю завет прадеда.