ОТ КАВКАЗА ДО КАРПАТ

А.СЕМЕНОВ

Такой путь прошел Бориса Шафран в период службы в Вооруженных силах СССР с 1939-го по 1955-й год.

После окончания в 1939 году Киевской средней школы № 3 он поступил в Киевский медицинский институт. Однако врачом ему не суждено было стать, через полтора месяца Бориса призвали в армию и направили для прохождения службы в Закавказский военный округ (ЗакВО). Там его и застала Великая Отечественная война.

— Я сразу начал проситься на фронт, — говорит Борис Аронович, — но начальство не отпускало. Мне было стыдно, что мой отец — Георгиевский кавалер в свои 48 лет воюет, а я — молодой, здоровый парень — как бы отсиживаюсь в тылу.

Но вскоре фронт сам пришел к нему. В августе 1941 года на базе ЗакВО с целью прикрытия границ с Ираном, Турцией и обороны Черноморского побережья Кавказа был образован Закавказский фронт. А в конце декабря того же года — Кавказский фронт. В 1944 году, после окончания Харьковского военно-политического училища Борис Шафран продолжал сражаться с нацистами уже в составе первого батальона 327-го гвардейского горно-стрелкового полка 128-й гвардейской горно-стрелковой дивизии. Соединение стало для него родным домом, и он в послевоенный период много сделал для пропаганды его героического прошлого. В Украинском государственном музее Великой Отечественной войны ему сделали фотокопию боевого пути дивизии. Бывший заместитель командира полка, где служил Борис Шафран, написал книгу «Карпатские орлы», которую выпустило в 1975 году издательство Минобороны СССР. В 1989 году увидел свет сборник «Ветераны 128-й гвардейской дивизии», подготовленный майором в отставке Г.Дегтяревым. Сборник интересен тем, что в нем подробно, с указанием ранений, наград, национальности, домашних адресов и телефонов, рассказывается о 329-ти ветеранах соединения. Рассказано в книге и о Борисе Шафране. В наградном листе к приказу о его награждении орденом Отечественной войны говорится: «Парторг 1-го горнострелкового батальона гв. мл. л–т Шафран показал себя в бою за гор. Оломоуц (Чехословакия), как и ранее, храбрым офицером и хорошим политработником...»

— Борис Аронович, какой бой вам запомнился больше всего? — спрашиваю фронтовика.

Вместо ответа он протянул мне письмо, полученное в 1987 году от своего друга Михаила Пузанкова, военного комиссара города Хмельницкий: «Дорогой Борис Аронович! Нам с супругой Софьей Семеновной импонирует ваша неутомимая деятельность, направленная на сохранение памяти о тех, кто остался в живых после той бойни, в которой мы выстояли с гордо поднятой головой. Многое уже забыто, но у меня на всю жизнь остался в памяти тяжелейший бой на той высоте, когда на нас шли немецкие танки, и я просил помощи у т. М.Г.Шульги поддержать нас огнем «катюш». После обстрела в живых тогда остались вы, ст. л-т Гуменнов и я. А из 320-ти солдат и сержантов батальона осталось всего 19 человек...».

— Почему надо было вызывать на себя огонь, да еще залпы реактивных минометов? Кто такой М.Г.Шульга? — спрашиваю своего собеседника.

— Вы помните слова известной песни «Последний бой, он трудный самый...»? — ответил он вопросом на вопрос. — Бой, о котором пишет Михаил, произошел в конце войны возле города Моравская Острава. Ни майору Пузанкову, замещающему тогда командира батальона, ни мне — парторгу батальона не удавалось поднять в атаку бойцов, чтобы захватить соседнюю высотку и не допустить немецкие танки на наши позиции. Чувствовался конец войны, и никому не хотелось умирать. Нам тогда казалось, что уничтожить двигавшуюся на нас армаду танков можно лишь огнем «катюш». Майор Пузанков приказал личному составу укрыться в траншеях и окопах, а командир полка полковник М.Г.Шульга вызвал по его просьбе огонь.

К сожалению, реактивные снаряды плохо разобрались, где свой, где чужой.

Примерно через месяц после Дня Победы 128-я гвардейская дивизия была передислоцирована в Закарпатье.

В 1955 году, после увольнения из Вооруженных сил, Борис Аронович продолжил службу в органах внутренних дел, предварительно окончив Высшую школу МВД в Рязани. Много лет он проработал на предприятиях города Киева. Трудовой стаж Бориса Шафрана (включая службу в силовых структурах) превышает 70 лет.

Сейчас Борис Аронович проживает в одном из киевских домов престарелых, и главным его богатством являются пиджак с боевыми наградами и архив, документально подтверждающий каждый эпизод его жизни длиной в 85 лет. Бросился мне в глаза маленький пожелтевший, а вернее, почти истлевший конвертик, лежавший среди других документов. На нем надпись: «Красноармеец Шафран Борис Аронович. 10 рублей», а внутри его фотография. Так награждали в 1940 году отличившихся бойцов.

— Вы не думали о переезде к своей внучке, живущей в Израиле? — спрашиваю Бориса Ароновича.

— Думал, даже пожил у нее несколько лет. Но потянуло на Родину, началась у меня нестерпимая ностальгия по Киеву. Киев — это Киев, других таких красивых городов я не встречал. Теперь я прописался здесь навечно...