АРАБСКИЙ ВЗГЛЯД НА «НОБЕЛЯ»: КРУГОМ ОДНИ ЕВРЕИ

Г. БРЕЙГИН

Недавно палестинская газета «Аль-Хайят аль-Джадида» откликнулась статьей своего главного редактора Хафеза Баргути на событие, достаточно далекое от местной проблематики. Статья целиком посвящена Нобелевской премии по литературе.

Непосредственным поводом и главным раздражителем для палестинского автора стало присуждение этой премии английскому драматургу Гарольду Пинтеру¹. Да и не просто драматургу, не просто писателю, а очередному еврею.

Самый жгучий вопрос, муссируемый Баргути: почему литературный Нобель ни разу не достался арабу? Ведь по мнению автора, этого «благородного приза» заслуживают множество арабских писателей. А все дело в том, считает палестинский редактор, что «арабская нация горда и ни за что не откажется от своей идеологии в угоду европейским стандартам».

Ну что ж, давайте попробуем поговорить откровенно и про арабскую гордость, и про арабскую идеологию.

Редактор «Аль-Хайят аль-Джадида» то ли кривит душой, то ли плохо знает родную арабскую литературу. Тогда стоит напомнить, что в 1988 году первым и пока единственным арабским лауреатом литературного Нобеля стал Махфуз Нагиб - египетский беллетрист, драматург и сценарист. Признание читающего мира не принесло лауреату любви его соотечественников. В 1994 году исламские фундаменталисты, недовольные светской направленностью его творчества, напали на писателя рядом с его домом. Удар ножом серьезно покалечил правую руку, и с тех пор Махфуз вынужден диктовать свои тексты секретарю.

В прошлом году во Франкфурте проходила очередная Международная книжная ярмарка, событие в литературно-издательском мире не рядовое. На этот раз партнером ярмарки выступила Лига арабских государств. 22 страны арабского мира представили свои книги под лозунгом: «Арабский мир: взгляд в будущее».

На церемонии открытия ярмарки выступил генеральный секретарь ЛАГ Амр Муса. Из этой речи выяснилось, что во всех арабских странах свирепствует цензура. Где - государственная, где - религиозная, но чаще всего - и та, и другая.

Арабский писатель не может касаться вопросов религии, политики, интимных отношений между мужчиной и женщиной и многих других тем. Любой арабский писатель, попробовавший переступить порог многочисленных табу, подвергается гонениям, оказывается в тюрьме или в изгнании.

При этом значительное место на Франкфуртской ярмарке занимают книги арабских писателей-эмигрантов. Среди них - сирийский прозаик Рашид Шини, чьи книги изданы в 27 странах, в том числе и в Израиле, но на родине его имя и его книги запрещены.

Тем не менее, пишет Эйтан Финкельштейн в «Форвертс», существует одна тема, где арабская цензура ничего не запрещает. Тема эта - Израиль, евреи, «героическое сопротивление» палестинцев израильской оккупации. Любые инсинуации, любые наветы, связанные с очернением евреев, еврейской истории и религии, - все это не только допустимо, но и желательно. На издание таких книг, на их переводы и распространение по миру денег в арабских странах не жалеют. Вот и на Франкфуртской ярмарке стенды Лиги арабских стран пестрели заголовками: «Газа», «Мститель из Хеврона», «Длинная ночь в Вифлееме» и так далее.

Однажды я набрел на некую наукообразную работу под названием «Творчество современных палестинских поэтов». Это - автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук, которая была защищена в Санкт-Петербургском госуниверситете в 1999 году. Соискатель - некто Аль-Наджар Фатен. Видимо, еще один из плеяды палестинских интеллектуалов советского, а затем и российского разлива. Направленность этого вклада в литературоведение видна в первых же абзацах: «Палестино-израильский конфликт на Ближнем Востоке вступает в шестое десятилетие, постоянно привлекая внимание мировой общественности к судьбе палестинского народа. Лишенный своей земли, изгнанный и оказавшийся на положении народа-беженца, этот народ сохраняет свою культуру, литературу, поэзию. Выдающуюся роль играет в движении сопротивления палестинская интеллигенция, в частности, литераторы и поэты. Им принадлежит большая заслуга в формировании национального самосознания палестинских масс».

Откровенно говоря, в этом тексте больше всего умиляет стирание граней между ученым сочинением и политической агиткой - очень узнаваемой с советских времен. Не достает лишь классической идиомы «инженеры человеческих душ».

Понятно, что цитируемому соискателю ближе всего палестинские «инженеры». Но зачем же отрывать их от общего арабского литературно-художественного процесса. Ведь, как мы знаем, этот процесс имеет весьма специфические особенности.

В июле нынешнего года суд Амстердама приговорил молодого исламиста Мохаммеда Буйери к пожизненному заключению за убийство кинорежиссера Тео ван Гога. Незадолго до этого ван Гог и беженка из Сомали, депутат голландского парламента Аян Хирси Али сделали десятиминутный фильм о судьбе женщин в традиционных исламских обществах.

В день убийства режиссер ехал по одной из амстердамских улиц на велосипеде, когда к нему подбежал человек, одетый в традиционную для марроканцев одежду - джеллабу. Пешеход выстрелил в велосипедиста несколько раз, полоснул упавшего по горлу ножом, воткнул его в тело режиссера и убежал. Буквально через несколько минут полиция задержала подозреваемого. При нем оказалось стихотворение, в котором говорилось о готовности лирического героя принять мученическую смерть после расправы над врагом.

Трагедия в Амстердаме - далеко не единственный случай, когда гордая арабская идеология откликнулась на явления литературы и искусства ножом и пулей. Я уже говорил о нападении на нобелевского лауреата Махфуза Нагиба. А двумя годами раньше, в 1992 году, был убит другой египетский писатель и журналист Фарадж Фода, посмевший осудить фундаменталистские настроения в обществе.

Не могу не вспомнить еще один образчик палестинской поэзии. Один из уничтоженных идеологов ХАМАСа, педиатр по образованию и террорист по убеждениям, Абдель Азиз ар-Рантисси не чурался стихотворства. Правда, все сказанное и все написанное было проникнуто одним чувством - неукротимой ненавистью к евреям и их государству. Вот один из стишков:

Говорила поэту душа:
что с тобой, зачем тебе все эти муки?
Ты ведь можешь жить спокойно,
можешь жить весело и красиво.
Какая тебе разница, свободна ли твоя страна?
Кому оставишь ты детей, любимую жену?
пока молод, гуляй и веселись!
Не делай глупости -
вокруг тебя стоят злые волки,
они стерегут твою смерть.
Отвечал поэт своей душе:
проснись сейчас же!
Эль-Кудс плачет и молит о помощи.
А я не могу это слышать и видеть.
Лучше смерть, чем жить трусом.
Проснись сейчас же!
Вставай и сражайся за Эль-Кудс!
Жену и детей защитит Аллах,
а погибну я - стану шахидом
и попаду в Рай.
Я получу лучший пропуск туда -
пропуск шахида.

Именно от этой идеологии не желает отказываться арабская нация? Именно это и есть арабский взгляд в будущее?

Современная арабская литература, увы, далеко не наследница великой арабской литературы прошлого, пишет «Форвертс». Отстаивая своеобразие в противоборстве с западной цивилизацией, арабский мир опирается не на свое культурное наследие. Символы его возрождения - не имена великих арабских поэтов, философов, математиков, а автомат Калашникова и пояс шахида. «В современном арабском мире, задыхающемся от переизбытка нефтедолларов, мы можем наблюдать все, что угодно, но только не расцвет науки, искусства, литературы».

Неожиданное подтверждение этому я нашел в очередном заявлении главаря палестинской террористической группировки ХАМАС Махмуда аль-Захара. Первое, что собирается в случае победы на парламентских выборах в ПА сделать этот деятель ислама - запретить мужчинам и женщинам танцевать в паре.

«Мужчина держит женщину за руку и танцует с ней на глазах у всех. Служит ли это национальным интересам? Если да, то почему феномены коррупции и проституции настолько распространились в последние годы?» - заявил аль-Захар и похвалил муниципальный совет Калькилии, остановивший фестиваль, на котором женщины танцевали с мужчинами.

Популярный журналист-известинец Мэлор Стуруа опубликовал статью «Террорист номер один присвоил себе чужие стихи» - о том, что Бен Ладен еще и плагиатор. Разумеется, дело не в том, что главный мировой террорист спер пару чужих стишков. Важно, о чем в них говорится: «Герои, острые как меч, не потеряли своей решимости. Они по-прежнему преданы своей религии, готовы бороться и жертвовать собой. Несмотря на все ужасы оккупации - одежды тьмы, окутавшие нас, ядовитые зубы, кусающие нас, наши дома, наводненные кровью неверных, оскверняющих нашу землю, - несмотря на все это, наши рыцари будут сражаться, пока захватчики не будут изгнаны».

Автор этого поэтического шедевра - Юсуф Абу Хилал, поэт и профессор Исламского права Иорданского университета. Он лично знаком с Усамой и даже посвятил ему стихотворение «Сражающийся орел», а украденные стихи были опубликованы в поэтическом сборнике Абу Хилала «Поэмы времени угнетения», изданном в 1998 году.

Впрочем, Бен Ладен мог бы свободно обойтись и без плагиата. Он и сам хорошо умеет одевать идеи террора в узоры арабской поэзии. Фатва Бен Ладена 1998 года, в которой он призывает мусульман убивать американцев, выполнена в стиле «сай» - это рифмованная проза, ею же написан Коран, ее же использует и современная арабская литература.

Откровенно говоря, трудно представить, что Комитет по Нобелевским премиям сможет когда-нибудь увенчать премией такого рода сочинителей. Как, впрочем, и невозможно поверить, что нечто подобное способен написать еврей.

(досье)

Выходец из добропорядочной еврейской семьи, сын портного, внук эмигрантов из Одессы, Пинтер родился 10 октября 1930 года в Хакни, районе в восточной части Лондона (Ист-Энд). Недолгое время Пинтер учился в Королевской академии драматического искусства. Театральную карьеру начал в качестве актера, выступал на сцене в течение девяти лет под творческим псевдонимом Дэвид Бэрон, гастролировал с разными труппами по ирландской и английской провинции. Много читал и сам пробовал писать прозу и поэзию, но после постановки своей первой пьесы окончательно определился как театральный автор.

Писатель удостоен премии Шекспира, Европейской премии по литературе, британской литературной премии Дэвина Коэна, награды Лоуренса Оливье и премии Мольера.