Папа, а наша кошка тоже еврей? Лев Кассиль
О серьезности вынесенного в заголовок этой статьи вопроса говорит уже то, что имеется и непрерывно обсуждается множество определений понятия «еврей».
Так, по крайней мере, два столетия назад слово «еврей» совпадало со словом «иудей», а посему определялось исключительно религиозной принадлежностью субъекта. Первым такую тождественную связь попытался разорвать Барух Спиноза, но с тех пор эта проблема — с общим падением религиозности и с развитием с конца XIX века национализма как такового — многократно обострилась. Ни в Германии при Гитлере, ни в СССР, а зачастую и сейчас во многих странах, переход еврея в иную конфессию (включая атеизм как одну из таковых) не уравнивал его в правах с остальными согражданами. Поэтому прежнее определение потеряло свой всеобъемлющий и исчерпывающий смысл.
Вместо него возникли иные. Согласно ортодоксальному определению, еврей — это человек, родившийся от матери-еврейки или прошедший гиюр. Но и тут сразу возникает неопределенность — единой дефиниции гиюра, признаваемой всеми направлениями иудаизма, не существует.
Определение, легшее в основу Закона о возвращении и неизбежное сразу после Катастрофы, по существу повторяет то, которое легло в основу нацистских законов и обрекало людей, имевших хотя бы четверть «еврейской крови», на уничтожение. Но оно не может считаться достаточно точным: о его противоречивости в реальной жизни писалось и пишется немало... Часто обсуждается и такое определение: еврей — это тот, кто чувствует себя евреем и не пытается изменить такое самоопределение. Но и это определение можно оспорить, хотя мы вполне согласны с тем, что люди, не чувствующие себя евреями и часто меняющие это самоопределение, евреями считаться никак не должны (примеры — Мадлен Олбрайт, Евгений Примаков и другие).
Начнем с более простых понятий, для всех как будто ясных. Самый, казалось бы, элементарный пример: авторы этих строк — профессионалы-физики, занимаемся этой наукой по полвека каждый. Естественно было бы ждать от нас объяснения или определения: «что такое физика»? Так вот, сознаемся: мы могли определить, что такое физика, только в школьные годы, когда начинали ее изучать: «Физика — это наука о природе, точнее — о законах неживой природы, еще точнее — о наиболее общих ее законах».
Но затем выяснилось, что существуют биофизика, медицинская физика, музыкальная акустика, психофизика и т.д., и т.п., что размывало или развивало первоначальное определение.
Затем мы поняли, что не только природные явления, но и происходящее в технических устройствах — это тоже процессы, изучаемые физикой (прикладная и техническая физика). Но позже оказалось, что даже экономические явления во многом формально аналогичны изучаемым нами процессам...
Так что в итоге осталось лишь одно-единственное определение: «Физика — это то, чем занимаются физики»! Вот и приходится объяснять настырным студентам (школьники обычно обходятся без объяснений), что основные понятия того, чем им предстоит заниматься: энергия, заряд и т.д. — вообще необъяснимы, их нужно, и это единственная возможность, понимать и принимать интуитивно.
Великий математик, философ и писатель Бернард Расселл в книге «Человеческое познание» (1948 г .) ввел понятие «минимального словаря»: чтобы начать определять какие-то понятия, нужно сперва принять некоторые слова без определения, интуитивно, и только потом, на их основе, можно будет построить определения других понятий. Расселл приводит весьма яркий пример такой принципиальной невозможности. Философы, пишет он, много веков ломают копья в попытках дать определение: «Что такое время?» Но наилучшее из этих определений, по его мнению, принадлежит блаженному Августину, одному из отцов западного христианства (IV-V вв.): «Я хорошо понимаю, что такое время, пока меня об этом не спрашивают. Но я ничего не могу ответить на вопросы, когда их задают».
Поэтому давайте договоримся, что некоторое, по возможности наименьшее, число слов мы не будем определять вообще. К таким словам относятся: «время», «пространство», «энергия», «материя» и некоторые другие — например, «счастье», «любовь», «человек», «Бог». Вот именно на этой основе мы и принимаем, например, что «физика — это то, чем занимаются физики».
Вернемся после общих рассуждений к предмету нашей статьи. Попробуем проанализировать его по частям. Можно, казалось бы, дать определение ортодоксального еврея: это человек, родившийся от матери-еврейки и не переменивший вероисповедания или прошедший ортодоксальный гиюр и соблюдающий все религиозные установления (на самом деле, конечно, ортодоксальные евреи могут, в более узком смысле, подразделяться на разные течения). Но тогда, как уже сказано, необходимо заранее определить понятие «гиюр». А оно, это понятие, весьма различается в разных течениях и группах. И можно ли при любых таких определениях причислить к евреям, скажем, караимов, не подвергавшихся, кстати, нацистским преследованиям? Но состав мирового еврейства никак не ограничивается ультра- или просто ортодоксами. Нужно ведь выработать и определение еврея, придерживающегося консервативной или реформистской ориентации. А после этого придется определять секулярного (полностью или частично) еврея, но и этим все многообразие субэтносов, групп и подгрупп наших соплеменников не исчерпывается: как определять и куда относить, извините за не очень корректные слова, «полукровок», «четвертькровок» и т.д.? Генетически, скажем, ясно, что человек получает от матери больше наследственной информации, чем от отца (гены митохондрий, «энергетических аккумуляторов клетки», целиком или почти целиком наследуются по материнской линии), а кроме того, матери обычно могут, особенно в самый ранний период, оказывать большее воздействие на развитие ребенка. Но следует ли отсюда, что наличие бабушки-еврейки с материнской стороны в большей степени влияет на будущую ментальность, чем воздействие отца-еврея?
Ну, а если человек, возможно, даже с частично «еврейскими корнями» (мы, впрочем, не можем определить, что это значит), не придерживается формально никаких религиозных установлений, как и, вероятно, большинство евреев мира, но полностью разделяет наши этические принципы, готов рисковать или уже рискует своей жизнью во имя нашего государства, нашей с вами безопасности?
Более того, возможно, такой человек даже родился в Израиле, и хотя его родители никак не евреи, но иврит — его единственный язык, образование он получил в израильской школе и т.д. (например, дети некоторых давних гастарбайтеров), и он готов был бы пройти гиюр, стать как бы полностью евреем, но при этом, естественно, хочет, чтобы его престарелые родители тоже остались в Стране и получили некие права.
Может быть, стоит принять такое определение: «Еврей — тот, чьи дети или внуки евреи»? Можно ли и нужно ли вводить для таких людей некий «светский гиюр» типа присяги, клятвы на верность государству? (Государство, конечно, вправе при решении таких вопросов учитывать и экономические критерии и т.д.) Отметим, что мы не можем определить и более узкие понятия, скажем, «русский или российский еврей», хотя проблеме этой сейчас уделяется значительное внимание. Сразу уточним, что если «российский» еще говорит о происхождении или стране проживания, «русскоговорящий» — само по себе громоздко и неблагозвучно, то «русский еврей» — попросту бессмысленное словосочетание.
Проблеме «русских евреев» обычно придается большое значение, включая весьма преувеличенное утверждение, что это «сообщество» включает три(!) миллиона человек. С одной стороны, казалось бы, к российским (советским) можно причислить всех евреев, родившихся или выросших в России (СССР), но, с другой стороны, их знание русского языка и/или незнание идиш или иврита, вовлеченность в российскую культуру — весьма различны (в Израиле к «русским евреям» зачастую относят, например, грузинских, бухарских, горских евреев).
Отметим, что с распадом СССР и массовой явной и скрытой эмиграцией, притом не только еврейской, «распространение наше по планете» стало особенно заметным. Незнание, во всяком случае — детальное, местного языка (будь то английский, немецкий или иврит), обилие родственников, новых и старых знакомых с аналогичными житейскими проблемами — все это создало иллюзию некоей новой субэтнической общности. Считается почему-то, что эти, в сущности, группы «друзей по неурядицам» заслуживают специального изучения, обладают какой-то особой, по их собственному определению — особо высокой, культурой.
По нашему мнению, российско-советское еврейство существует как некое изолированное сообщество в основном из-за плохого знания языков. Тем более странной является идея, что это «сообщество» двунационально. Такое демографическое определение, в отличие от двойного гражданства, просто бессмысленно. По нашему мнению, сам факт случившейся более шестидесяти лет назад Катастрофы служит убедительнейшим отрицанием возможности двунационального образования.
Сказанное выше относится почти в полной мере к понятиям «английский, немецкий, французский еврей». Заметим, что поскольку нет этнической группы «американцы», понятие «американский еврей» заметно проще — это еврей, живущий (родившийся) в США. Мы не отметили, признаем, только те определения, которые даются юдофобами — племенем не только не исчезающим, но, по-видимому, бессмертным. Разбирать их, очевидно, не стоит, ограничимся поэтому двумя цитатами, разделенными десятилетиями, но обосновывающими истоки таких определений.
Хаим Вейцман, первый президент Израиля: «Все народы можно разделить на две категории: тех, кто изгоняли евреев, и тех, кто не впускали их к себе». Амос Оз, израильский писатель: «Раньше нам говорили — убирайтесь в свою Палестину. Сейчас говорят — убирайтесь из Палестины. Словом, всегда — «убирайтесь».
Итак, мы рассмотрели все или почти все широко обсуждаемые дефиниции понятия «еврей» и выяснили, что ни одно из них не является исчерпывающим и более того — полностью определенным. Остается смириться и, следуя Расселлу, признать абсолютную невозможность такой дефиниции.
Выработать универсальное определение «еврей» в принципе невозможно. Так что споры на эту тему — бессмысленны и напоминают попытки создания вечного двигателя: построение строгих определений без предварительного уточнения ключевых понятий столь же невозможно, как и преодоление закона сохранения энергии. Остается лишь принять это понятие интуитивно и следовать ему по обстоятельствам и на основе наших общепринятых (но тоже формально не полностью определенных, даже в Галахе) этических норм. Выделить какую-нибудь группу из уже принятой общей совокупности «евреи», конечно, проще, но непременно в это определение войдут неопределимые, осознаваемые на интуитивном уровне, понятия. Поэтому в заключение заметим: если кто-то пытается заставить вас поверить в то или иное определение понятия «еврей», вы должны знать, что перед вами либо человек очень в чем-то заинтересованный, либо, скажем помягче, не слишком образованный...
«Еврейский камертон», Израиль
|