УКРАИНСКОГО ЕВРЕЙСТВА НЕ СУЩЕСТВУЕТ?..

Вопрос общинной идентичности не часто становится темой обсуждения на страницах еврейских СМИ. Кто мы? Община украинских евреев с некими особыми, присущими нам (и только нам) характеристиками? Часть глобального русскоязычного еврейского мира? Украинцы еврейского происхождения? И как мы относимся к стране, в которой живем?
Об этом мы попросили поразмышлять историка Виталия Нахмановича.

Для начала хотелось бы задать общую перспективу, – говорит Виталий. – Известно, что наша, евреев, задача – исправить этот мир, вернуть его в гармоничное состояние. Нам заповедано быть царством священников и святым народом, репродуцируя этот пример на весь остальной мир. Мы, однако, большую часть своей истории занимались чем угодно, только не этим. Понятно, что отличником быть тяжело, если вокруг одни троечники – почему бы и нам ими не стать? Но кому Тора дана – нам или им? Это все равно, что директор школы будет говорить: «А они первые начали». Мы в этой школе учителя, мы должны учить «правильно жить» остальные народы, а не они нас. Это наша еврейская задача в этом мире. Тот же украинский народ существует 400 лет. А мы – больше трех тысячелетий. Требования разные.

Юные пионеры. Еврейская сельскохозяйственная колония, 1930-е

И учить надо на собственном примере. Нельзя говорить, мол, у нас одни герои, а у вас – негодяи. Кто в еврейской прессе пишет правду о таких деятелях, как Ягода или Каганович, заместитель Геринга Эрхард Мильх или начальник Главпура Лев Мехлис? У каждого в шкафу есть свои скелеты. Так давайте разберемся со своими мерзавцами и негодяями, а украинцы и все остальные пусть разбираются со своими.

– А окружающие, на твой взгляд, всерьез готовы воспринимать нас учителями?
– Но они же очевидным образом нас так и воспринимают. Евреи занимают совершенно неадекватное своей численности место в истории именно потому, что все народы осознают нашу особую роль. На нашей Торе построено все христианство и вся постхристианская культура, возникшая как отрицание христианства. Почему непризнание евреями Христа – одна из центральных точек христианской теологии? Ну, какая, в сущности, разница, принял этот небольшой народ христианство или нет? Огромная, потому что речь идет о евреях. И поэтому каждый народ ждет от нас лояльного отношения к себе, к своим идеям, все хотят, чтобы мы к ним относились лучше, чем к другим. Это отношение детей к взрослым, учеников к учителям. И антисемитизм – это тоже реакция детей, обиженных на взрослых за то, что они их не любят и не понимают.

– Возможно, мы плохие евреи, осталось понять КАКИЕ плохие, самоопределение в данном случае принципиально важно.
– С точки зрения Торы нет разницы, каким идолам поклоняться. Для Всевышнего, что еврей-нацист, что еврей-коммунист – все едино. Ведь вместо того, чтобы нести народам свет, мы находим (хорошо, если не изобретаем) чужих богов и им поклоняемся. Так что, прежде всего, надо быть ЕВРЕЯМИ. Но при этом не вредно отрефлектировать, каким богам мы молимся сегодня, чтобы понять, насколько они чужие.
Так вот, на сегодняшний день – мы не украинские евреи, не русскоязычные, а советские. «Русскоязычные» – это вообще эвфемизм, придуманный для обозначения некоего культурного пространства, в котором нынешняя московская власть хочет доминировать. Аналогичным образом существует англо- или франкоязычное пространство – все это эвфемизмы для сохранения доминирования над бывшими колониями.
К сожалению, кремлевский режим стремится воспроизвести советскую модель во всех ее проявлениях, ведь если даже в школьных учебниках объясняется, что сталинская политика – это успешный менеджмент, то все, что делалось в ту эпоху, можно будет при необходимости воспроизвести.
И мы – евреи – сегодня играем в эту игру, рассматривая русский язык не просто как средство общения. Хотя исторически в любой точке диаспоры мы использовали три языка: иврит – сакральный язык, «полуеврейский» язык для внутреннего общения и, наконец, язык страны проживания. «Полуеврейским» языком в Восточной Европе раньше был идиш, сегодня – русский, который в Израиле уже превращается в «русит». Но, в любом случае, рассматривать язык в качестве общинного маркера – не более чем самообман.

– Что же на сегодняшний день выступает в роли такого маркера?
– Маркером выступает некий цивилизационный комплекс. То, что стыдливо называют «русскоязычным пространством», – это, по сути, постсоветское цивилизационное пространство со всеми его атрибутами – доминированием государства, полной зависимостью от него и от любого внешнего донора – не только в финансовом, но и в идейном и духовном плане – человек не хочет думать сам, не в состоянии заботиться о своей судьбе, его должны обеспечить извне. Поведение евреев на постсоветском пространстве полностью отвечает этой характеристике, потому что вся так называемая еврейская община слеплена по этому советскому образцу. Бесчисленное количество птенцов с разинутыми клювиками, в которые иностранные (или отечественные) взрослые птицы кладут своих червячков. Никакого самостоятельного нарабатывания идей – все это и есть типично советская модель.
Надо четко понимать, что жизнеспособная община стоит на цдаке, которую отделяет КАЖДЫЙ, даже нищий – ты получил 10 грн. – одну отдай еще более бедным. Это мицва, но это и вопрос ментальности. В Украине этого нет, здесь каждый считает, что ему должны. У нас ведь никому даже в голову не приходит, что люди, якобы составляющие общину, могут ее финансировать – это фантастика для любого еврейского лидера.

– Финансовая самодостаточность (точнее, ее отсутствие) – важная проблема. Единственная ли?
– Разумеется, нет. Главная причина, по которой так и не удалось создать общину, – отсутствие понимания своей особой миссии. Любая община существует в силу того, что ее члены определенным образом видят свою роль в этом мире. Ощущают нечто, что не дает им ассимилироваться, перестать быть евреями – невзирая на наличие/отсутствие материальных стимулов.
В Украине, да и на всем постсоветском пространстве, этого нет. В «большом» еврейском мире идет дискуссия о том, как должны жить евреи – секуляризоваться или соблюдать заповеди; если соблюдать, то как харедим или как реформисты; как относиться к Израилю: как религиозные сионисты или как «Нетурей Карта»; каково место диаспоры в еврейской цивилизации, и вообще, мы диаспора или Галут, – это целая дискуссия о смысле жизни, которой нет места на постсоветском пространстве.
Характерно, что все попытки, предпринятые нашими еврейскими лидерами в конце 1980-х годов предложить некую концепцию общины, закончились провалом. Илья Левитас, например, отстаивал постсоветскую модель – в виде некой попытки реанимировать еврейство, существовавшее здесь до Второй мировой войны, – лояльное государству, светское, с идишем в качестве родного языка. Иосиф Зисельс тоже предлагал вариант светской общины, но демократического направления, интегрированной в западную модель и построенной вокруг разветвленной системы еврейского образования. Потом приехали разные раввины со своими моделями – литваки, хасиды, реформисты, – очевидно, что все эти предложения откликов, по тем или иным причинам, здесь не нашли.
Да, каждый из лидеров имеет определенную группу сторонников, но очевидно, что все ИДЕЙНЫЕ попытки построить общину можно считать несостоявшимися. Соответственно, никаких особых «украинских евреев» на сегодняшний день нет, и это надо откровенно признать.
Интересно отметить, что в истории существовал феномен, который, с научной точки зрения, можно назвать «украинским еврейством» – это хасидизм, который был некой идеологической реакцией на Хмельниччину и Гайдаматчину. Но творческий потенциал этого движения исчерпался уже к середине XIX века, и хасидизм постепенно превратился в один из вариантов ортодоксии. Впрочем, надо понимать, что сами хасиды никогда не воспринимали себя как «украинских» евреев.
То, что сегодня в Украине большинство религиозных общин формально являются хасидскими, – ничего не значит. Они просто возглавляются хасидскими раввинами, в большинство своем приехавшими из-за границы. Но по своей сути они ничем не отличаются от остальных еврейских организаций. Т.е. и здесь речь идет не об общественных организациях, где люди объединяются вокруг конкретных целей и ради их достижения в свободное время и за свой счет предпринимают некие совместные усилия. Речь идет о «профессиональных» структурах, за деньги спонсоров продающих некие «еврейские» товары или услуги. А поскольку получатели за эти товары или услуги сами не платят, то и уровень профессионализма этих «профессиональных» организаций оставляет желать лучшего.

– Характерно, что даже в ходе этих робких попыток никто не пытался создать именно УКРАИНСКУЮ еврейскую общину… Возможно, в этом не только наша, еврейская, вина, но и сомнительная «заслуга» украинского государства и общества?
– Как ни странно, история свидетельствует, что отношение евреев к государствам, в которых они живут, не связано с отношением этих стран и народов к евреям. В начале прошлого века Российская империя проводила целенаправленную антиеврейскую политику, а уровень антисемитизма в великорусских губерниях был никак не ниже, чем в украинских. Но это никоим образом не влияло на стремление евреев инкорпорироваться в русскую культуру и общество и нежелание влиться в общество украинское. Точно так же и сегодняшняя Россия остается союзником всех антиизраильских режимов, а российское общество заражено ксенофобией на порядок сильнее, чем украинское. И тем не менее бывшие советские евреи по-прежнему готовы лечь костьми за русскую культуру.
Так что мы можем констатировать, что отношение евреев к окружающим народам и государствам зависит только от оценки силы и перспективности этого государства – и так ведет себя любая диаспора, не только еврейская. Украинское государство слабо, значит, для сотрудничества с ним нет мотива. Это во-первых. Во-вторых, существует вопрос привлекательности культуры. Например, в Галиции евреи сначала ориентировались на немецкую культуру, потом – на польскую (когда Галиция еще была в составе Австро-Венгрии). Слабая и преследуемая украинская культура их не привлекала. Сегодня украинская культура в Украине тоже не является доминантной и борется за выживание в собственной стране. «Ассимилянт», а мы говорим именно об этой категории, – существо меркантильное. Он стремится обменять свою отеческую традицию на конкретные социальные выгоды. Нельзя забывать и о силе инерции: люди уже интегрировались в русскую культуру, и чтобы поменять свой культурный код, необходима сильная мотивация. Этой мотивации нет не только у евреев – ее нет у целых регионов страны.

– Почему же украинская культура так и не стала доминирующей, в том числе и для многих украинцев?
– Это глобальный вопрос, почему вообще украинское государство появилось так поздно, ведь в середине XIX – начале XX века – период расцвета национализма – возникло множество национальных государств.

– А если допустить мысль, что эта государственность была не очень нужна украинскому народу?
– Разумеется, если народ не создает своего государства, у него нет достаточного внутреннего стимула к этому. Да и сегодня главная проблема Украины, думаю, все-таки не в евреях, греках или даже русских, а в том, что треть украинцев ассоциируют себя с русской культурой. И так же, как евреев не очень волнует отсутствие еврейской общины, этих украинцев не очень волнует отсутствие украинского государства. Я имею в виду не государственное образование с названием «Украина», а государство, основанное на национальных ценностях и национальной культуре.

– В свете сказанного, можно ли обвинять евреев в том, что они не так, как многим (в том числе и тебе) хотелось  бы, поддержали украинский проект?
– Безусловно, главная проблема украинцев – в том, что они сами не могут консолидироваться, но это не значит, что мы не должны сочувствовать их попыткам свободно жить на своей земле. Евреи, имея тяжелый опыт создания своего государства и балансирования этого государства на грани уничтожения, должны были бы, на мой взгляд, с большей симпатией и пониманием относиться к аналогичным проблемам других народов. Никто не призывает нас одевать вышиванки, выбривать чубы и быть большими националистами, чем Олег Тягнибок. Но речь идет о том, что либо Украина состоится как государство, либо она вернется в той или иной форме в неосоветскую империю. Дело не просто в том, что евреи не сочувствуют независимой Украине, а в том, что они сочувствуют возвращению в тоталитарную империю...
Это парадокс, но что, оказывается, не давало евреям спокойно жить в Советском Союзе? Только государственный антисемитизм, возникший в 1948 году. Спросите любого постсоветского еврея о периоде до 1948 года, и он ответит, как все было хорошо, а до войны так просто замечательно. То, что миллионы людей уничтожали, – неважно, главное ведь – антисемитизма не было. Что значит «не было антисемитизма»? А это значит, что мы могли принимать участие во всех преступлениях советской власти и быть жертвами этой власти, но не как евреи…

– А какова альтернатива? Продвинулось ли хоть на миллиметр украинское общество в создании политической нации, о чем экс-президент Ющенко неоднократно говорил в свое время? И готово ли само общество к созданию такой нации?
– К сожалению, на мой взгляд, в Украине идет формирование двух политических наций – постсоветской и европейской. И выборы идут не между условным Януковичем и условным Ющенко, а между цивилизационными проектами – возвращением в неосоветское пространство или интеграцией в пространство европейское. Вокруг этих проектов и формируются геополитические нации.

– Ты полагаешь, что национальный проект, предложенный Ющенко с его героизацией неоднозначных исторических персонажей, был европейским в полном смысле этого слова? В истории соседки Украины – тоже новейшего европейского государства – Словакии – был Тисо, который сделал для своей родины никак не меньше, чем Бандера для Украины. Но, памятуя о его сотрудничестве с нацистами, никому не пришло в голову назвать его национальным героем. Это, действительно, европейский путь.
– Словакия – состоявшееся государство. Если бы в отношении Украины до сих пор не стоял вопрос, будет ли она вообще существовать как государство или нет, думаю, националистический накал был бы намного меньше. Когда государство под угрозой, националистический дискурс всегда усиливается. И люди, боровшиеся за независимость Украины, становятся героями, несмотря на методы их борьбы. Тем более, что речь идет о Бандере или Шухевиче, освященных ореолом мучеников. Борец за независимость, погибший мученической смертью от рук оккупантов, естественно, становится национальным героем в ситуации, когда существованию его страны что-то угрожает.
Кроме того, сотрудничество Тисо с Гитлером отличается от «коллаборационизма» Бандеры. Бандера сотрудничал с Германией в течение нескольких месяцев до начала советско-германской войны. Вскоре после провозглашения во Львове 30 июня 1941 года Украинского государства его арестовали. Бандера не создал правительство и не призвал Германию оккупировать Украину, как это сделал Тисо в Словакии. Бандера не депортировал украинских евреев в лагеря уничтожения, как это делал Тисо с евреями Словакии. Бандера, в конце концов, практически всю войну провел в немецком концлагере, в отличие от Тисо, который провел ее в президентском дворце в Братиславе. Наконец, Тисо был казнен за измену по приговору суда своей страны, а Бандера был убит в эмиграции уже в мирное время (в 1959 году) агентом тайной полиции государства, гражданином которого он никогда не был. Так же, как до него были убиты Петлюра, Коновалец, Ребет…
История не знает сослагательного наклонения. Возможно, если бы Гитлер допустил здесь создание некоего союзного государства типа вишистской Франции, и это государство возглавили те или иные национальные деятели, мы бы по-другому оценивали те события. Но этого не произошло – государство Украина создано не было, союзного Гитлеру правительства не возникло, и широкого сотрудничества с Гитлером тоже не было, хотя бы потому, что Гитлер не признал никаких украинских институций. Поэтому мы можем сколько угодно рассуждать о том, что эти люди могли бы совершить те или иные преступления, но факт в том, что они их не совершили…

– А антиеврейские акции (совершенные не только бойцами в форме УПА), львовский погром, волынская резня – все это ты выносишь за скобки?
– На Волыни УПА уничтожала поляков, и, хочу напомнить, одновременно с этим поляки уничтожали украинцев. Да, во время этих событий гибли и евреи, но не они были главной мишенью. В любом случае, по самым худшим оценкам, от рук УПА погибло до 2000 евреев. На совести красных или польских партизан евреев не меньше – но мы же не делаем из этого глобальных выводов об ответственности соответствующих политических сил за Холокост. Я не обеляю преступлений УПА, просто обращаю внимание на разницу в подходах.
Были еще погромы на Западной Украине в первые месяцы войны. Но эти погромы инспирировались и проводились самыми разными силами, в т.ч. немецкими эйнзатцгруппами и эсэсовскими частями, а не только местным населением или оуновской милицией. Более того, немцы целенаправленно стремились провоцировать погромы, надеясь решить «еврейский вопрос» силами местного населения. Однако уже в конце августа 1941 года они вынуждены были признать, что их расчеты не оправдались.
Действительно, во время погромов погибло где-то на порядок больше людей, чем от рук УПА. Но вот любопытное сравнение. Во время собственно львовского погрома (одного из самых массовых) было убито 700 человек. (Называют цифру до 3,5 тыс., но это уже с теми, кого в первые дни после погрома расстреляла зондеркоманда.) А теперь небольшое отступление.
Я как-то прочитал в одной из еврейских газет победные реляции о том, что Бандера и Шухевич решением донецкого суда лишены звания Героев Украины. Переворачиваю страницу – там рассказ о вкладе евреев в победу в Великой Отечественной войне. Шесть портретов – и на одном из них Герой Советского Союза комбриг Семен Моисеевич Кривошеин. Чем знаменит Кривошеин? А тем, что принимал в Бресте 22 сентября 1939 года совместный парад Вермахта и Красной армии. Существует известное фото: Гудериан и Кривошеин на трибуне – два победителя. Напоминаю, что Советский Союз вступил во Вторую мировую войну в качестве союзника Рейха, они вместе уничтожили Польшу. Какое самое известное советское преступление стало итогом раздела Польши? Катынь. Так вот победа еврея Кривошеина привела к тому, что в составе 20 000 польских офицеров, расстрелянных в Катыни, было уничтожено 700 евреев, в том числе главный раввин Войска польского. Вот так – 700 евреев во Львове и 700 – в Катыни.

– Но почему не ведется мало-мальски серьезный украинско-еврейский диалог, а все разговоры о толерантности заканчиваются традиционными мантрами о добрососедстве и старательным огибанием всех острых углов общей истории? Не пора ли начать дискуссию о проблемных точках наших отношений?
– Дело в том, что каждая такая дискуссия становится дополнительным аргументом в споре о том, должна существовать Украина или нет. Идет война за вектор развития, и все в этой войне является аргументом «за» или «против». Никто не выясняет истину, каждый сидит на своей баррикаде или подносит патроны на ту или иную сторону.
Можно попробовать быть объективным, но тебя никто не услышит, примером тому – ситуация в сегодняшнем Львове, где идет активная общественная травля со стороны ВО «Свобода» таких людей, как историк Ярослав Грицак, вице-ректор Украинского католического университета Мирослав Маринович, и других ученых, пытающихся по-новому взглянуть на украинскую историю. И появись такой же, но «свой» Грицак в Донецке или Харькове – будет так же затравлен просоветскими силами.
Да ведь и у нас в еврейской среде происходит то же самое. Вот несколько лет назад я был свидетелем попытки поднять вопрос украинско-еврейского примирения на одном из мероприятий Ваада. В ответ было сказано – а в чем проблема? Есть украинцы, с которыми мы не ссорились, это советские герои и т.п. А с другими нельзя примириться, поскольку они антисемиты и погромщики. Общество не готово к компромиссу. А раз общество не готово, навязать диалог невозможно.

– В сухом остатке – украинского еврейства не было, нет и не будет?
– Я не знаю, будет оно или нет, но, на мой взгляд, никакого особого «украинского еврейства» не должно быть. Хватит уже «немецких евреев», «советских евреев», «американских евреев». Мы должны быть просто евреями, которые волею Всевышнего рассеяны по миру для того, чтобы в каждой стране, среди каждого народа нести Его слово и Его истину. И все, что мы должны для них делать, это постоянно напоминать, что есть семь заповедей, данных народам мира: верить в единого Бога и почитать Его, не убивать, не красть и не заниматься развратом, вершить справедливый суд и уважать жизнь любого существа. Исполняя их, каждый человек и народ становится праведником. И не надо подменять эти заповеди какими-то ложными ценностями, сколько бы людей ни отдали жизнь во имя их.

Беседовал Михаил Гольд