|
Страница 125 из 134
Корни сионизма — в эмансипации, предоставленной евреям в период нового времени (см. главу 5). На этот «дар» евреи могли отреагировать по- разному. Они могли отвергнуть новые свободы и продолжать жить отчетливо религиозной жизнью, полностью отделившись от нееврейского общества. Они могли сделать прямо противоположное: полностью ассимилироваться, оставив не только еврейскую практику, но и иудейскую веру. Этот всецело мирской подход означает следующее: поскольку Мессия не приходит, мы больше не верим, что он придет (как поется в песне: «Мессия даже не звонит»). Реакцией большинства, однако, оказалось принятие эмансипации и сохранение религии. Потребовалась некоторая адаптация, и это произошло, как мы выяснили, через появление теперешних ортодоксии, реформизма и консерватизма. Однако иудаизм остался религией, как Неснер назвал это недавно, «протестантского образца». Под этим он подразумевает, что религия — сугубо частное дело: она влияет на жизнь индивидуума и его семьи. Но в общественной сфере не остается никаких разграничений. Верующий может изменять самого себя «личными идеями», но не превращать эти идеи в какую-то особую политическую роль. Не каждый, разумеется, согласится с трактовкой Неснера как иудаизма, так и протестантизма в Северной Америке. В Великобритании, конечно, есть иудеи и протестанты, которые скажут, что они уделяют много времени и энергии переложению своих убеждений в политические акции. Но истина, будь она крупинкой или горой, в описании Неснера проявляется, когда мы подходим к рассмотрению четвертого типа реакции, которую проявили по отношению к эмансипации некоторые евреи. Это были те, кто столкнулся с антисемитизмом, сохранившимся в их так называемых современных эмансипированных землях, те, кто перестали быть явными иудеями, но были тем не менее отвергнуты на единственном основании их национальной принадлежности. Для тех, кто приобрел такой опыт, логичным было стать в основе своей не англичанами или французами «моисеевой национальности», но националистически настроенными евреями, которые стремились создать государство, в котором можно было бы говорить на еврейском языке и жить в соответствии с еврейской культурой. Таким образом, первопричины современного сионизма были политическими, светскими и националистическими. Если нация имеет право стать государством, значит (так утверждали создатели сионизма), еврейский народ должен иметь государство — такое, которое было бы основано не на приходе Мессии, а на современном
национализме.
Основной толчок в сторону сионизма был сделан именно этой последней категорией, теми, кто хотел освободиться сам, а не зависеть от прихотей того или иного правительства. В странах Восточной Европы были евреи, которые к тому времени еще не получили политические права. Были также и такие, кто почувствовал вкус свободы только для того, чтобы понять, что ее снова отняли. В России, например, сочетание бедности, погромов и законов, запрещавших евреям селиться ближе черты оседлости, привело к первой волне «алии» (иммиграции в Израиль). Еще больше русских евреев эмигрировало в Западную Европу и США, но это крошечное чудаковатое меньшинство в составе 24 тысяч человек, которые отправились в Палестину, стали настоящими пионерами сионизма. Они были в достаточно высокой степени мирянами по тому способу, по которому они обращались к пророческим идеалам Библии, и все-таки они были пропитаны еврейской культурой и поэтому не слишком обрадовались неуклонному социализму некоторых восточноевропейских евреев. Последние, по сути дела, образовали наиболее яростную оппозицию раннему сионизму, создав Социалистический Бунд в Польше, и призывали к революции в их стране. Первые же предпочитали слить социалистические идеалы с сионизмом. Эти «возлюбленные Сиона», как они себя называли, по существу, создали нацию. Их решением и усилиями были учреждены, например, профсоюзы, отрасли промышленности крупного масштаба, организации здравоохранения, свободная пресса и армия. Некоторые из этих евреев спасались от погромов в России. Именно погромы убедили их, что выстроить безопасное существование для евреев изнутри просто невозможно и что необходимо создание отдельного государственного организма. Многие из этих ранних переселенцев были по существу настоящими сионистами. Самым первым сионистским трактатом, призванным добиться какого-либо отклика, была брошюра Леона Пинске- ра «Самоэмансипация» (1882 г.). Именно понимание им того факта, что евреи до тех пор будут оставаться чуждым национальным меньшинством в любой стране, пока, как отдельная нация, не обзаведутся собственной территорией, и сформировало их мышление. После одного из погромов они были в таком отчаянии, что готовы были переселиться куда угодно, только бы спастись. Но Пинскер, как и Теодор Герцль, перешел от мнения, что местом переселения не обязательно должна быть Палестина, к глубокому убеждению, что только эта земля может вдохновить евреев на эмоциональный порыв, необходимый для эмансипации. Именно наиболее секуляризованные евреи в 1903 г. возражали Герц- лю, что Уганда не может удовлетворить евреев, что это должен был быть только Израиль-Палестина.
|
РЕЛИГИИ МИРА. ИУДАИЗМ
