СУДЬИ, ЦАРИ И УЗУРПАТОРЫ

Когда, наконец, в 12 в до н.э. евреи поселились на Земле обетованной и могли назвать ее своей, это оказалось наихудшим из решений. Они заселили полоску земли, которая служила коридором для воюющих армий. То и дело им приходилось расплачиваться за эту ошибку гибелью в сражениях, потерей свободы, выселением из страны. Но каждый раз они упрямо возвращались на прежние места, вновь заселяя узкую полоску своей территории, которая попеременно называлась Ханааном. Палестиной, Израилем, Иудеей, провинцией Иудея и снова Израилем.

Исход евреев из Египта был возглавлен Моисеем. Их возвращение в Ханаан, Землю обетованную возглавлял назначенный Моисеем его преемник – Иехошуа (Иисус Навин). Ханаанеяне, хоть и располагали боевыми колесницами и мощными крепостями, не представляли собой единого народа. Это была скорее непрочная федерация городов государств. Каждое из них управлялось своим маленьким царьком. Тщетно пытались они сплотиться против вторгшихся в страну евреев. Еврейские армии под предводительством Иехошуа нанесли удар прежде, чем противник успел объединиться Иехошуа переправился через реку Иордан и, устремившись на юг, против ие вуситов, разгромил союзные армии, возглавлявшиеся иевуситским царем. Затем, повернув на север, он разгромил ханаанские племена под руководством царя Хацора. Читателю, не знакомому с историей и нравами древности, рассказ Библии о последовавшем за этим разрушением Ханаанской цивилизации может показаться чудовищным. В действительности оно было значительно менее варварским, чем разрушение критской культуры греческими ордами, вторгшимися на Крит в 6 веке до н.э., или этрусской культуры – римлянами, вторгшимися в Этрурию в том же столетии. Ханаанская цивилизация пала, потому что евреи покончили с отвратительными религиозными обычаями, на которых она держалась, – человеческими жертвоприношениями божеству по имени Молох, похотливым культом местного ханаанитского божка по имени Ваал, разгульными оргиями и культовой проституцией во имя женского божества Ашеры (или Ваалы). С прекращением ханаанского сопротивления начали вырисовываться первые, еще нечеткие очертания границ будущей Палестины.

В этой исторической драме Ханаан был великолепным фоном для спектакля «Возвращение на родину». Израильтяне, ушедшие из Египта, возвращались в Ханаан после четырехсотлетнего отсутствия. Им предстояло воссоединиться со своими братьями евреями, теми из потомков Авраама, Исаака и Иакова, которые четыре столетия тому назад не откликнулись на приглашение Иосифа переселиться в Египет. Это воссоединение египетских израильтян и ханаанских евреев заняло около 200 лет. Но и после этого получившаяся смесь осталась несовершенной. Это была холодная пайка, которая развалилась при первых же признаках внешнего давления.

С заселением Ханаана евреи перестали быть кочевым народом. Осев на землю, они создали своеобразный политический институт, не имевший себе подобных в истории. Это был институт шофтим, или Судей, – боговдохновенных людей, ответственных только перед Господом. За 400 лет до греков евреи создали первую в мире демократию. Грубо говоря, эпоха Судей в еврейской истории соответствует джефферсоновской эпохе в истории американской – эпохе слабого центрального правительства и широких «прав колен», которым в американской истории соответствуют широкие права отдельных штатов.

Новая нация состояла из двенадцати колен, упоминаемых в Библии. Старейшины вершили правосудие в каждом колене – точно так же, как в штатах ее вершат местные суды. Выше авторитета старейшины был верховный авторитет судьи (как федеральная конституция стоит выше авторитета местных властей). Судья был главнокомандующим во время войны и правителем в мирные дни. Его власть была ограничена Законом, но он мог по своему усмотрению назначать должностных лиц так же, как президент США назначает министров. Судьи могли созы– вать «Сенат» и «Народную ассамблею» для обсуждения различных вопросов. Функции членов Сената ничем не отличались от сегодняшних в Америке. Подобно Палате лордов в Англии, Сенат был не только законодательным, но и юридическим органом власти. Во время греко‑римского владычества в Палестине Сенат, называвшийся у евреев Санхедрин (Синедрион), утратил большую часть своих законодательных прав и превратился в основном в институцию судебного производства.

Народная ассамблея отдаленно напоминала американскую Палату представителей. В Пятикнижии Моисеевом задолго до первого упоминания об институте Судей то и дело встречаются выражения: «Вся община Израиля» или «весь Израиль». В то время, когда Моисей у горы Синай передавал народу Тору, евреи уже насчитывали более 600 тысяч человек[6], трудно представить себе, чтобы Моисей мог обратиться ко всем одновременно.

Скорее всего, он выступал перед избранными представителями каждого колена.

Американская демократия отнюдь не случайно так разительно напоминает государственный строй древнего Израиля. Отцы‑основатели Соединенных Штатов были воспитаны Библией. Многие из них достаточно хорошо владели ивритом, чтобы прочесть Ветхий Завет в оригинале. Некоторые ученые придерживаются мнения, что американская конституция скопирована не с греческой демократии, а с еврейского государства эпохи Судей.

В это же время, где‑то между 1300 и 800 г. до н.э., то ли финикийцы, то ли евреи изобрели важнейшее орудие человеческой культуры – алфавит. Еще недавно все ученые единогласно отдавали честь этого изобретения финикийцам. Однако археологические открытия последних лет дают все большие основания предполагать, что алфавит был еврейским изобретением. Институт Судей просуществовал в течение двухсот лет. Он, однако, страдал одним роковым изъя– ном. Он не обеспечивал основы для сильного централизованного руководства. Каждый судья избирался своим собственным коленом. Все двенадцать колен были уверены, что в критический момент Бог позаботится о том, чтобы объединить их и ниспослать им вдохновенного вождя, который, подобно Жанне д'Арк, спасет евреев от грозящего им несчастья. У евреев действительно была своя Жанна – в лице Деборы, единственного судьи‑женщины. Вера евреев в своевременное вмешательство Господа была так сильна, что они не заботились о преемственности власти. Они полагали, что всякий кризис сам собой породит очередного Спасителя. В этом убеждении можно видеть зародыш грядущих мессианских концепций.