Люди, одолев эту науку, приобретали значительный престиж в обществе.

Ученые пользовались большим уважением, чем в наше время магнаты промышленности или звезды сцены и экрана. Языческим героем был воин, который копьем поражает чудище зла. Героем еврейских легенд стал человек, который побеждает драконов невежества шпагой своего интеллекта. Безграмотность стала считаться чем‑то постыдным. К людям необразованным стали относиться с презрением, независимо от того, были ли это богачи или бедняки. Незаконнорожденный, но ученый, говорили раввины, лучше, чем невежественный, хотя и законный отпрыск знатной семьи. Беременные женщины толпились у Стен иешив, надеясь, что их еще не рожденные дети пропитаются духом учености. Снадобья, обладавшие, по поверьям, магической силой, тайком подсовывали не упрямым девицам в надежде их соблазнить, а упрямым юнцам – с целью увлечь их изучением Торы. Таким образом, даже суеверие было поставлено на службу просвещению. В течение трех столетий, от 300 до 600 гг. н.э., вавилонские академии доминировали в еврейской жизни. Затем неожиданный поворот событий резко изменил положение евреев. Раввинам пришлось отменить запрет записывать Устный закон. Иудаизму угрожала волна новой религиозной нетерпимости.

Зороастризм, возникший в 8 в. до н.э., издавна подвергался сильному воздействию пророческого иудаизма, а затем христианства. В шестом в. н.э. крайняя зороастрийская религиозная секта, известная под именем магов, захватила политическую власть в Сасанидской империи. Маги положили конец эпохе религиозной терпимости, объявив священную войну и христианам, и евреям. Новая власть уничтожила все прежние свободы.

Это было тяжелое время, век разрушительных вторжений варваров и великого переселения народов. Нее старые формы жизни рушились. Новые силы поднимались к власти, империи разваливались, насилие стало разменной монетой повседневной жизни.

Раввины опасались, что в этом хаосе еврейской мудрости угрожает полное уничтожение. Всякий раз, когда меч какого‑нибудь сарацина или вандала разрубал череп очередного раввина, вместе с его душой отлетали прочь два с половиной миллиона выученных на память слов Мишны и Гемары. Вопреки собственным убеждениям раввины вынуждены были разрешить записывать эти драгоценные слова. Эта задача была поручена ученым, известным под именем савораев, знатокам иврита и арамейского. Сведенные ими воедино Мишна и Гемара получили название Талмуд.

Выполнение этой задачи потребовало двух столетий. На эту работу ушло бы еще больше времени, если бы не стечение обстоятельств: некоторые ученики иешив тайком составляли шпаргалки, не надеясь на свою память, они записывали отдельные толкования Устного закона. Но таковы уж пути Господни, что даже прегрешения могут, как видим, служить благой цели. Савораи, как и их предшественники, тоже не удержались от соблазна прослыть законоучителями. Там, где им попадались неразрешенные вопросы, они пускали в ход всю свою эрудицию, чтобы их разрешить. Таким образом они протаскивали в текст официальной Гемары парочку‑другую неофициальных толкований. Эти вставки и поныне являют собой пример поразительной изобретательности.

Три главных потока еврейской мысли проходят сквозь Талмуд. Два из них обращены к разуму, третий – к сердцу человека. Через все 35 томов[33]и 15 тысяч страниц этого свода идет поток головоломной юридической казуистики, известной под названием Галаха («Закон»).

То переплетается с ним, то разбегается ручейками, то сливается в реку поток философско‑этических рассуждений, моральных оценок, правил поведения и благочестия, называемый Аггада («Повествование»). И тихонько звенит ручеек прелестных библейских сказаний, мудрых изречений и забавных сказок, известных как Мидраш («Проповеди», или «Гомилетика»).

Закон и юриспруденция, мораль и этика объемлют практически все важнейшие стороны человеческой мини. Не удивительно, что Талмуд касается и чисто научных вопросов – медицины, гигиены, астрономии, экономики, государственного правления. Разнообразие содержания Талмуда открыло перед евреями новые перспективы мышления, расширило их интеллектуальный горизонт, позволило им отбросить устаревшие взгляды и выработать новые. Изучение Талмуда делало еврея не только законником, но и врачом, математиком, астрономом, грамматиком, Философом, поэтом и бизнесменом. В результате десяти‑пятнадцати лет изучения Талмуда евреи получали поистине универсальное образование. Могли ли они не проявить способностей в научных, интеллектуальных, теоретических областях?

Талмудисты расширяли Моисеевы заповеди, превращая их в целостную этическую систему. Для неевреев самыми запутанными из всех еврейских законом представляются законы кашрута, или ритуальных запретов в области пищи. Но рядовой христианин часто сводит все тонкости этой науки к одной незначительной детали: евреи не едят свинину. В действительности же кашрут покоится на трех запретах, сформулированных в Пятикнижии: не варить козленка в молоке его матери, не есть мертвечины, не есть а) животных, которые не жуют жвачку или не имеют раздвоенных копыт, б) птиц, которые не летают или не имеют перьев, и в) рыб, не имеющих плавников или чешуи. Так что дело вовсе не в том, что евреи устроили заговор против свиней. А все сводится к тому, что свинья не соответствует принципам, заложенным Торой. Если она подходит по одному пункту, поскольку имеет раздвоенные копыта, то не подходит по второму, так как не жует жвачку. Впрочем, многие евреи давно уже простили свиньям это небольшое прегрешение: они с удовольствием съедают сэндвич со свининой, запивая содовой водой.