 |
РАБИ АКИВА -
величайший учитель Торы и Талмуда времен римского владычества.
(ок. 50 - 135 г. н. э.)
АКИВА - систематизатор Галахи, один из выдающихся таннаев и основоположников раввинистического иудаизма. Многие сведения об Акиве носят легендарный характер. Тем не менее, исторические исследования, посвященные Акиве, реконструировали его биографию с большой степенью достоверности. Акива родился в семье простолюдина, жившего в Иудейской низменности, и не получил в детстве и юности никакого образования. Служа пастухом у богатого иерусалимца, он, несмотря на противодействие своего хозяина, женился на его дочери, Рахели, которая обусловила свой выход замуж за Акиву его обязательством заняться изучением Торы. Освоив через несколько лет после женитьбы алфавит, который он изучал вместе с сыном, Акива между 75-80 гг. уехал на ученье в г. Лод, где пробыл, вероятнее всего, 13 лет. Там он учился у р. Элиэзера бен Гиркана, р. Иехошуа бен Хананьи и р. Нахума из Гимзо. В 95-96 гг. Акива считался уже крупным религиозным авторитетом и преподавал в Бней-Браке, где его учениками были люди, ставшие в последующем тоже крупными религиозными авторитетами, в том числе р. Меир, р. Шимон бар Йохай, р. Иосе бен Халафта, р. Эльазар бен Шаммуа, р. Нехемия.
Акива был одним из членов делегации, посланной в Рим с ходатайством об отмене декрета императора Домициана (81 - 96 гг.) о запрещении изучения Торы и выполнения еврейских законов. В противоположность некоторым другим религиозным авторитетам - современникам восстания Бар-Кохбы - Акива, по-видимому, приветствовал восстание и признал в его вожде Мессию. Очевидно, через некоторое время после разгрома этого восстания римские власти заточили Акиву в тюрьму, поскольку, вопреки римскому запрету, он продолжал учить Торе. Смерть Акивы была мученической. С него была заживо содрана кожа и мясо вырвано железными граблями. По сообщениям источников, Акива принял свое мученичество как высшую возможность исполнения завета: "И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душой твоею, и всеми силами твоими" (Дварим, 6:5). Сохранившиеся данные об Акиве рисуют его как человека, заботившегося о бедных, отличавшегося щепетильной скромностью и в то же время большой духовной независимостью и смелостью в отстаивании своих убеждений. Глубокий гуманизм Акивы, который назвал "великим правилом Торы" заповедь: "Люби ближнего твоего как самого себя" (Ваикра, 19:18), имеет общечеловеческий характер. В его толковании эта заповедь обязывает еврея любить всех людей, ибо все они созданы в соответствии с одним первообразом (Авот, 4). Акива верит в предопределенность мира, считая, однако, что человек ответственен за свои поступки, т. к. ему дана свобода выбора между добром и злом (Авот, 3).
Как систематизатор, Акива привел в методический порядок огромный накопившийся материал Галахи. Есть основания полагать, что Акива подготовил собственное собрание Мишны и что этот труд был во многом использован Иеhудой hа-Наси при составлении канона Мишны.
Систематизируя галахический материал, Акива произвел разделение его на 3 категории:
1) кодифицированная галаха (т. е. Мишна);
2) Тосефта;
3) галахический Мидраш.
Основным принципом в объяснении и толковании Торы Акивой было то, что она, будучи ниспосланной Б-гом , не может содержать ничего несущественного, и поэтому в ней каждая буква и каждый знак имеют глубокое значение.
Когда после подавления восстания Бар-Кохбы император Адриан (117-138 гг.) запретил изучение Торы и исполнение обрядов иудаизма, Акива утверждал, что первое должно быть предпочтено второму. Поэтому можно отказаться от обрядности, когда следование ей угрожает жизни, но даже ради спасения жизни нельзя отказаться от изучения Торы - основы основ еврейского существования. Тора, народ Израиля и земля Израиля неразрывно связаны друг с другом: еврею не следует покидать Эрец-Исраэль, дабы не стать идолопоклонником. Сентенция Акива: "Каждый еврей - сын царский" утверждала равенство богатого и бедного перед законом. Вера Акивы проникнута глубоким оптимизмом: даже в исполнении пророчества о разрушении Иерусалимского Храма он видит предвестие того, что исполнится и пророчество о восстановлении Храма.
О влиянии Акивы на развитие иудаизма свидетельствует следующее высказывание р. Иоханана бен Наппахи: "Все анонимное в Мишне исходит от р. Меира, все анонимное в Тосефте - от р. Нехемии, все анонимное в Сифра - от р. Иехуды и все анонимное в Сифре - от р. Шимона; но все они следуют взглядам Акивы" (Сангедрин, 86 а)
В духе толкования Акивы Библия переведена на греческий язык его учеником, прозелитом Аквилой. Духом галахических. построений Акивы проникнут и канонизированный арамейский перевод Библии - "Таргум Онкелос".
(Краткая еврейская энциклопедия, Т. 1, стр. 66. Издательство "Кетер", Иерусалим, 1976)
*
Образ раби Акивы давно превзошел по масштабу его историческую фигуру. Возможно, это величайший ученый Талмуда и, безусловно - самый большой мученик из его персонажей.
В отличие от многих ведущих учителей иудаизма, он происходил не из видной семьи мудрецов, а был сыном или внуком обращенного в иудаизм иноверца. В молодости он был пастухом и не получил никакого образования. Тем не менее, Рахель, дочь его богатого хозяина Калба-Савуа, почувствовала в его душе нечто особенное и согласилась выйти за него замуж при условии, что тот начнет изучать Тору. Эта перспектива была не очень приятной для сорокалетнего Акивы, пока однажды он не нашел камень, который источили капли воды. Он рассудил: "Если мягкая вода смогла источить твердый камень, как же сильно твердые слова Торы могут запечатлеться в моем мягком сердце!"
Они поженились против воли Калба-Савуа, который тут же лишил свою дочь наследства. Но, несмотря на нищету, в которую попала семья, жена продолжала поощрять занятия раби Акивы. Через несколько лет уже не одна Рахель видела выдающиеся свойства ума раби Акивы. Прежний неграмотный пастух стал выдвигаться на все более высокие позиции среди законоучителей, пока не стал считаться ведущим ученым своего времени.
Раби Акива был не только мудрецом, но и смелым человеком. Когда римские власти объявили изучение Торы серьезным преступлением, он продолжал учить. Его друг был потрясен такой почти безрассудной смелостью.
"Акива, - говорил он, - ты не боишься, злобы властей?"
Раби Акива отвечал притчей:
"На что это похоже?
На лисицу, пробирающуюся по берегу ручья и видящую рыб, собравшихся вместе, чтобы переплыть в другое место. Она говорит им:
- От кого вы бежите?
Они отвечают:
- От сетей, которые люди расставили нам.
Она сказала:
- Выходите на сушу, будем жить с вами вместе, как делали наши отцы.
Они ответили:
- Ты животное, которое считается мудрейшим из животных? Ты не умная, а глупая. Потому что если мы боимся воды - нашего естественного местопребывания, то как же мы должны бояться земли, где нас ждет смерть?
Так и с нами: если мы сейчас видим и изучаем Тору, в которой написано: "Ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих" (Дварим, 30:20), и находимся в таком затруднении, то что с нами будет, если мы не станем ее изучать?" (Брахот, 61б).
Антиримская направленность раби Акивы, впрочем, выходила далеко за рамки изучения Торы. Когда Шимон Бар-Кохба поднял в 132 г. н. э. восстание против Рима, раби Акива стал одним из его наиболее горячих последователей. Он считал Бар-Кохбу Машиахом и звал тысячи своих учеников следовать за ним в его оказавшемся неудачным восстании. Один из современников раби Акивы, раби Иоханан бен Торта, смеялся над его утверждением мессианского титула за Бар-Кохбой. "Акива, - говорил он, - трава вырастет у тебя на щеках, а Машиах еще не придет".
Когда римляне подавили восстание, они приговорили раби Акиву к смерти. Его вели на казнь рано утром, в тот час, когда произносится молитва "Шма Исраэль" - "Слушай, Израиль, Г-сподь наш Б-г , Г-сподь Един". Даже на костре раби Акива продолжал шептать слова "Шма" с улыбкой на устах.
Римский военачальник был потрясен этой нечувствительностью к огню и спросил раби Акиву, не колдун ли он. "Нет,- ответил раби Акива, - но всю свою жизнь, когда я произношу слова "Любите Г-спода вашего Б-га всем сердцем, всей душой и всеми силами", мне становилось грустно, ибо я думал, когда же смогу исполнить этот завет? Я любил Б-га всем сердцем и всеми силами (что значит - всеми доступными средствами), но не знал, смогу ли я любить Его всей душой (т. е. собственной жизнью). Теперь, когда я расстаюсь с жизнью, и пришел час произнести молитву "Шма", мое обещание подтверждается и как же мне не улыбаться?"
Пока он говорил, его душа отлетела".
(Брахот, 616).
Легенды, притчи и сказания о великом раввине.
|
|
The CJEU reserves the right to edit or remove messages
Copyright © 1999-2001 The Center of Jewish Education in Ukraine |
|
|
|